У каждого есть скелет в шкафу, но далеко не у всех он разрастается до такой степени, что обрастает плотью и нет-нет, а норовит вырваться из своего привычного плена, поднимая за собой клубы тёмной и тяжёлой пыли, от которой не то что закашляешься, а вовсе потеряешь дыхание. И даже если, кажется, что всё хорошо, если ты убедил себя в лживой иллюзии покоя и постоянства, то по ночам слышишь скрип пальцев не дающий уснуть.

Малыш был рад новому миру и месту, которое он себе избрал. Книги ли это, сериалы или собственные мысли, но его желание лезть в переделки пустило свои крепкие корни достаточно давно, чтобы он решил нести в мир добро и позитив, не считая с желаниями окружающих. Он всегда хотел делать что-то полезное и весёлое и раз уж узкие сферы себе забрали другие, то парень нисколько от этого не тяготился. Постепенно дополняя свой список всем тем, что было интересным и значимым, он строил основы своего пути. Ни кто ему  этого не запрещал, да и при деле лишние мысли в голову лезут куда реже, а потому это казалось правильным.

Сейчас, в этот один из привычных дней, Малыш занимался тем же, чем в последние дни, а именно шёл, патрулируя территорию, что нарёк своей. Конечно, если случай представиться, то он зайдёт на условно чужую зону, но без необходимости не станет. Не честно забирать всё себе и если он не сможет проследить, чтобы всё было как нужно здесь, то большего позволить себе не может, по крайней мере, пока не будет уверен в этом. А ведь приходилось сомневаться, потому как подозрительные и тёмные личности появлялись не реже чем добропорядочные, последние не то чтобы противились, по крайней мере, большинство.

Он достал блокнот и сделал пометку, простой крестик, означающий, что его стандартный обход был выполнен, но не то чтобы эта мысль радовала. Он хотел приключений и тайн, а не рутины, иначе бы присоединился бы к стражам.

- Спи спокойно, Столица-сити, первый район сегодня скучный как никогда, - произнёс он, с лёгким зевком и отправился вперёд, дабы утолить жажду, которой, как и у всех «избранных» на самом деле не было. Однако, это не зачало, что вкус пропал, а потому наслаждаться едой, в каком-то смысле, предоставлялось возможным.

От размеренной прогулки, с окраины, его отвлёк довольно крупный силуэт. Мужчина, не иначе как бывший, а может и текущий, бодибилдер, выглядел слишком броско, что лишь подчёркивал массивный вещмешок.

«Всё своё ношу с собой?» - подумал парень, но решил затаиться и пригнулся, скрываясь за своим забором.
Интуиция его не была великой, скорее день был слишком уж однообразным, что даже этот мужик показался интересным, пожалуй, даже напоминающим кого-то.

«Кого?  Думай, ты бы не забыл такого огромного типа» - почёсывая свою голову, для улучшения мыслительного процесса, сказал себе Малыш, после чего вновь выглянул из-за забора, а затем начал шаг, что не говори, а этот мужик двигался довольно бодро, будто бы знал, что ищет.
Через несколько минут, наконец, герой осознал, что он занимается мародёрством и это заставило парня взвесить все за и против. Собственности здесь, как таковой, не было, но были дома те, что люди избрали своими, содержат то, что им нужно. Брать чужое и брать своё далеко не одно и то же.

«Хм… Получается я теперь как детектив? Буду следовать за ним до дома и там уже решу, что делать» - решил Малыш, сохраняя всё то же почтительное расстояние, но на этот раз более собранно, словно на него нахлынул нуар и соответствующее ему настроение.

Вместе с тем, однако, парень реально оценивал свои силы. Этот громила выглядел довольно впечатляющее и без информации о его даре, а потому нет-нет, а нотки сомнения отдавали лёгкой дрожью в теле. Он может убежать от кого угодно, но это не значит, что это принесёт победу или что-либо изменит.

«А может и не придётся ничего делать.  Может, это славный мужик?» - примерно такие мысли преследовали его, пока Малыш не обнаружил, что стоит возле двери, что его рука колеблется, не решаясь дёрнуть за ручку, а к горло подошёл комок.

Несколько напряжённых секунд и парень всё же сделал самое трудное, а именно – первый шаг. Движение его не было размеренным, нет, борясь с самим собой, он дёрнул достаточно заметно, чтобы лишиться своего преимущества.

- Эй, мужик, у меня есть к тебе, раз… - произнёс Малыш достаточно громко, оглядываясь, делая несколько шагов, пока не понял, что в проёме висит не вешалка, что над одеждой есть голова, обращённая к нему.

Парень оборвался на полуслове, потому, что начал вспоминать этот спокойный взгляд, а вместе с тем и все те события, что произошли. Грязные обрывки, раз за разом, словно колейдоскоп, они сменялись, перенося в давние времена. Он хотел кричать и бежать, хотел сломать этот испорченный монитор размашистым ударом, потому что не мог позволить себе поверить в эту встречу. Да, его уже не заботили те стены, то железо и та холодная пустота, но всё же оставалась мерзкая мысль, которая лишь разгоралось с каждой новой секундой.

- Н… Не может быть. Моя голова, блядь, моя голова играется со мной! Или всё это и было её игрой?

Что-то изменилось… Не сказать, что это место не было знакомо путешественнику, но не в таком ключе как сейчас.

Стены больницы, а это именно она, были светло-голубыми, отдающими не надеждой, но холодом и, пожалуй, пустотой. Небо за единственным окном, вторило этим цветам, лишь высотки вдали пронзали его, придавая чувство определённости.  Редкий приглушённый шум машин доходил, что свидетельствовало о том, что этаж не высокий, но всё равно он не мог соперничать с писком, надоедливым и размеренным, исходящим от многочисленного медицинского оборудования, где то и дело на мониторах фиксировалась информация о состояние пациента, находящегося в центре, едва ли не оплетённого. Состояние его было плачевно, не бывает здоровых людей, выглядящих так, слишком уж истончились руки, побледнела кожа, да и взгляд не выражал ничего, ничего кроме закономерной усталости, не смотря на то, что вполне очевидно, что он уже давно не вставал с кровати, да и вообще ничего не делал.

Будь Эрно на тот момент опытным исследователем, он бы смог отметить немало нового и нетипичного, того, что отличало осколок воспоминания от законченной истории. Здесь не было размытых, изменённых или сюрреалистичных деталей, за которые можно зацепиться. Признаться, мир вообще был довольно хорошо детализирован, до самых мелочей и в этих мелочах, как и полагалось, крылась истина. Но вот какая? Это и предстояло узнать.

Осмотревшись, он мог заметить на небольшом столике фотографию в рамке, что изображала семью, очевидно, принадлежащую пациенту. Запечатлённые на ней люди были довольно счастливыми, а сам парень куда моложе, так же он мог отметить, что она находиться несколько в стороне и, как ни странно, один из её краёв был потрескавшимся, будто бы она падала, или же её роняли намеренно.

Если же он решил бы присмотреться к пациенту, то понял бы, что его усталые глаза периодически обращаются к окну, фотокарточке, двери, а порой даже опускаются, словно  пытаются в чём-то убедиться, следуя за направлением, он мог подумать, что парень смотрел на провода, питающие нагромождение вокруг. Кажется, несколько раз он даже попытался подняться, что ему не удавалось, по крайней мере, большую часть времени, ибо в какой-то момент, он смог оторвать тело от постели, замерев полусидя. Взгляд больного остановился на двери и почему-то в нём проскочила нотка страха.

БИП-БИП-БИП

Аппарат звучал громче и чаще.

Далёкое прошлое

Маленький мальчик если чем-то и обладал выдающимся, то взглядом, чистым и светлым, как стены этого здания, только вот его мысли были куда более тёмными, хотя в них действительно была логика. Он не хотел быть больным, не хотел заканчивать как все эти дети из телепередач и искренне не понимал, почему умные и взрослые люди не хотят этого слышать. Почему его мать и отец столь сильно изменились в лице, когда он сказал всё прямо и почему они привели его сюда?

Дети не любят врачей, да и многие взрослые тоже, стоит признать и Кид не был исключением, а подтверждал правило. Что может сказать ему человек в пугающем халате? Он или сделает ему больно или обманет и помощью это не назвать.

«Тебе помогут… Поговори с этим дядей, он очень хороший… Нет!» - настрой его был непреклонен, потому как мальчик готовился, так, что и не сразу понял, что дверь отварилась.

- Я – Кид, - слова слетели с губ поразительно быстро. – Кид Нэш.

Текущее прошлое.

Он будто бы не видел гостя и обратил внимание на него, стоило заговорить. Это удивило парня, как ни как, но он пристально следил за дверью, как и всегда и мог поклясться, что ни кто её не отворял.

«Что… Я… Это всё из-за лекарств? Очередной провал или что-то похуже?» - тем не менее, он всё же не спешил обманываться.
Отвечать голосам или образом плохая затея в любом случаи. Это знает каждый, но пациенту, в отличии от других не было чего терять. Здоровье он уже не обретёт, а так, может быть, скоротает время за разговором с собой. Это лучше чем одиночество и лучше чем трезвость мыслей.

- Ч…чудо? – голос его был томным, а взгляд не казался осмысленным, подсказывая, что слова даются ему нелегко не только физически, но и ментально. – Ах… Ты… Я… тебя знаю? Кажется… Да? Ты доктор?

Парень всё так же находился в наполовину сидячем положении и по испарине на лбу вполне очевидно, что это для него труд. Вспоминая о этом факте, больной вернулся к кабелю, который был его изначальной целью, потому что знал, что для следующего раза ему потребуется куда больше времени. Глубокий вдох, а затем рука, она легла на ограждающую трубку, что находилась сбоку, ища опору.

- Только… Только один раз…

Наверное, ангелы действительно существую. Не всегда над их головой сияет золотой нимб, так же как и за спиной громоздятся массивные белые крылья, но всегда в них есть неизменная духовность, желание помочь и сила, чтобы осуществить замысел. Кид сталкивался с кризисом веры, так же как и с истовой стороной служения, во многом из-за того, что его смерть была близка как никогда и такие обстоятельства затрагивают даже закоренелых циников и скептиков, но нельзя сказать, что парень верил или не верил до конца. До этого момента нельзя было сказать.

Сейчас, он ощущал свободу, лёгкость и даже любовь, обращённую к миру, к судьбе и, конечно же, к своему спасителю. Не трудно было признать, что тот, кого он считал мучителем, кого презирал, сейчас обрёл лик иной, не похожий ни на кого, словно не человеческий, сошедший с фресок или полотен мастеров, которого хотелось коснуться лишь для того, чтобы убедиться, что это реальность. Но в то же время сделать это было бесконечно трудно не из-за слабости тела, а лёгкого малодушия, потому как парень не хотел, чтобы это всё обернулось наваждением или миражом, чтобы его собственное алчное желание всё разрушило.

Он смотрел, завороженно, усталость словно смыло и теперь в глазах находилось что-то новое. На смену пустоте, очи обрели отражение. Они не казались безумными, нет, напротив, чистыми, как горный ручей, легкими бликами переливающийся на солнце. Подобное встретить не просто, нужно быть блаженным, оторванным от мирского настолько, насколько это возможно, да и в этом случаи повод всё равно должен был быть значительным.

Делала ли его близость к богу лучше и чище? Кид не задумывался об этом, ему попросту не требовалось думать, потому что истово верующий тем и силён, что уверен в суждениях, и он впервые осознал, как незначительны были прошлые притязания, как мелочно и жалко было желание приблизить конец, подаривший ему столь чудесный миг.

Речь если и срывались с губ Эрно, то парень не обращал на неё внимания, предельно сосредоточившись, ему даже и не требовалось различать отдельные слова, хватало интонации, хватало этого безмятежного спокойствия, откликающегося от сердца. Иглы вышедшие из руки не заставили поморщиться мученика не из-за привычки, нет, а из-за того, что Кид понимал, что боль скоро навсегда отступит и отдаваться ей не имеет смысла. Так же его не беспокоили сильные руки, которые нежно,  его подняли, не беспокоили синяки, которые наверняка останутся, всё по тем же причинам.

Он хотел сказать что-то, но разве мог Кид выразить полноту того, что чувствовал парой слов, на которые всё ещё было способно его измождённое тело? Тем не менее, он не сомневался, быть может, верил, что связь, возникшая между ним, позволит им общаться лишь парой звуков, лишь интонацией и не более.

- Как… хорошо.

Он легко кашлянул, нет, не легко, пожалуй, так, что тело непроизвольно дёрнулось, но боль, его лишь заставила улыбнуться. Она останется здесь, а он пойдёт дальше, в лучший из миров, где мученики получат то, за что так долго страдали.

«А достоин ли я?» - голова накренилась, сама по себе, как насмешка судьбы, направляя его взгляд от выси вниз, а в голове возникали те самые мгновения, когда он не был праведным, когда его слова и действия противоречили библии. И если бы не этот голос, то Кид смог бы потеряться, но, к счастью, он действительно был.

Они покидали эти стены вместе, всё же ангел хранитель не спал, он ждал момента. Когда-то парень мог его винить, но не сейчас.

Где-то сзади слышались люди, но лёгкий ветерок словно смыл их окончательно, не оставив и следа. Да, этому мигу следовало существовать лишь для них.

- С… Спасибо, - он всё же решил произнести слова, хотя верил, что того не требуется.

Кид чувствовал, как горячие слёзы текут по щекам, как ветер их разносит по лицу, и толком не мог ничего видеть, лишь размытые пятна и блики, колейдоском меняющие друг друга.

Счастье ли это?

Кид верил, даже в тот момент, когда его глаза закрылись навсегда.

Отредактировано kid (2021-07-13 00:37:38)