Денди мало кому трепался о своем Даре, знали о нем единицы, а в действии не видел вообще никто. Это было жуткой иронией — доверить такому человеку такой Дар. И пусть награда за выполнение его условий и была крайне полезной, для нее все еще нужно было сделать довольно много. Так стоило ли сейчас рассказывать об этом Регине? Соврать? Девица выглядела как та, у которой могло быть куча тараканов в голове, от которых она хотела бы избавиться. Кто знает, может именно с этой дрянной девчонки Денди и будет суждено начать свой уверенный путь хорошего парня? Ладно.

— Хорошо, — Денди кладет руку в нагрудный карман и достает оттуда небольшой тонкий блокнотик. — Это Дневник Спасения Души. Я могу найти в Нейтральных Землях любое гложущее согласного на это человека Воспоминание. Решив его, я получаю за это Медное Яблоко, которое может восстановить твою душу. И гештальт в разуме закрыть, и душу исцелить. Яблочко любой может съесть, а храниться оно в блокноте в виде стикеров. Отрывая, оно увеличивается и становится нормальным, — Денди выжидающе смотрит на Регину и после вдруг говорит ей, предвосхищая очевидный вопрос. — Я еще ни разу им не пользовался.

Жениху вид невесты, конечно, очень нравился, и доказать он это мог в любое время, да только докажешь ли ей?

— Слышал, конечно, как ты совмещаешь несовместимое, но не понимаю все еще, почему твоя шлюха все еще девственница. Вот что в твоем наряде говорит о том, что она девственница, а не полноценная шлюха? И разве она девственница, если уже шлюха? — конечно, глубинные смыслы девушек, которые они вкладывали в свои наряды, не всегда были понятны детективу, хотя он и старался их угадывать. — Что делает тебя девственницей в этом? Закрытые колени? Или наличие нижнего белья под одеждой? Или только твое поведение? — Денди глубоко задумывается. — Вот что. Если хочешь что-то новенькое перед дедом представить, можешь сама на меня падать, а не играться в девочку-пай, — затем Денди снова опускает глаза на наряд Регины и ему куда больше нравится смотреть на нее одетой, чем представлять раздетой, потому что, черт возьми, вкус у нее был отменный. — Жениху-то очень нравится. Но, я вижу, будь нужной ситуация, ты бы и платье полностью просвечивающее подобрала? И насколько ты готова далеко зайти?

Возможно, этим она открылась детективу слишком сильно, потому что следующие ее слова были совершенно точно распознаны, как ложные, и у копа были даже верные, как ему казалось, предположения о том, чем же таким скучным занималась девушка.

— О, нет, ты же понимаешь, что мы с тобой, я и ты, как дикие кошки? — усмехается Денди, заглядывая ей в глаза. — Я уверен, что ты готова очень долго скучать в ожидании того, что доставит тебе большое удовольствие. Я, например, готов был отучиться в полицейской академии и проработать в патруле еще два года, прежде чем получил полицейский доступ к наркотикам и прочему веселью. А ты? Ты, конечно, манипулировала кучей неинтересных тебе мальчишек, делала заинтересованное лицо на свиданиях только для того, чтобы получить от них желаемое? Стала бы, и дело не только в магазине, где ты работала, пусть и была богатой, — Денди не считал работу в магазинах в коей-либо мере интересной и веселой работой, поэтому по тому, что сказала ему ранее Регина, быстро соотнес первое со вторым. — Что ты думаешь, я не встречался в свои годы с такой девчонкой, как ты?

То время было для Денди довольно болезненным. Месяцев девять близкого общения, потом почти два года юношеских страданий из которых, как он тогда думал, не сможет выбраться никогда. А все ради чего? Денди подставлялся, делая за нее грязную работу. Где-нибудь на общей вечеринке мог, либо напоив ее "подругу", заснять компромат с сексом либо со своим участием, либо еще с каким-то парнем, и она бы могла этим шантажировать. Разные кражи. Наконец, просто подарки и походы в кафе. А как только она нашла богатого, старшего парня по ту сторону Майами, то тут же и бросила Денди. Но он с ней хорошо повеселился напоследок, ведь снимал с ней секс, пока она была слишком пьяна, чтобы ей было до этого какое-то дело. В итоге та, кто его бросил, лишилась всякой репутации в школе и своего нового парня, и после даже была отправлена в психдиспансер за попытку самоубийства. А когда вышла, то уехала из Майами куда-то в другой город. С Денди тогда долго разбирались, но мама помогла, как и люди из церкви. А сам он еще долго пытался осознать, что натворил с человеком, которого любил, но не смог пережить такого вероломного предательства. Как и думала Регина, этот коп не был хорошим человеком.

— Так закомплексованные девочки — это же самое лучшее, — смеется Денди. — Ты обращаешь на нее внимание, которое она так жаждет, а взамен получаешь ее большие глубокие глаза, которые смотрят только на тебя. Ты становишься ей папочкой и доступ к ее телу. Рабочая схема. Совру, если скажу, что у меня такого не было, — подмигивает он ей. — А ты больше не закомплексованная девочка, Регина? — Денди задумывается о сказанном Региной. — Конечно, но чтобы понимать, у кого что, нужно иметь побольше житейского опыта и повидать жизни, — Денди после хмурится, как бы раздраженный попыткой Регины. — Ну же, Регина, я же честно пытался угадать твой возраст. Прояви усилие. Не то, чтобы для тебя было сложно снова притвориться.

Когда доходит до продолжения их детективного расследования, Денди внимательнее прислушивается к Регине и продолжает сопоставлять паззлы, по которым медленно складывает общую картину ее личности. Денди сам был далек от этого, он ведь не из тех детективов, которые, как в фильмах, тонко анализируют личность убийцы на основе оставленных им посланий. У Денди было все прозаичнее и веселее, он работал против системы, а не персонализированного безумия. Иными словами, когда ты работаешь в отделе нравов, ты не работаешь с серийным наркоторговцем. Ты работаешь против всей его группировки, и она состояла из большого количества людей, найти которых не так-то и сложно. Они не оставляют никаких ребусов, выйти на них может любой, кто приложит большие усилия. Не выходят на них только потому, что она кладут на лапу полицейским. Таким, как Денди. Из серийных в его работе разве что были насильники, но те просто кончают внутрь и убегают. Денди не снимал вагинальные, оральные и анальные мазки с жертв, а только получал результаты анализа спермы, лобковых волос, а по ним уже в том веке, в котором они жили, не так уж и сложно было вычислить очередного МакТрахера.

— А что они должны были сделать? — скрещивает Денди руки на груди. Немногие понимали, что закон опирался на презумпцию невиновности, да еще и процедура расследования в США велась довольно трудными путями, сопровождающимися большой бумажной волокитой, которой не захотел бы заниматься никто. — У тебя были доказательства, а они просто закрывали глаза на злодейства? — могло быть и так, все же, тут уж кто перекупит копа.

А вот про шефа сейчас было больно, тема довольно больная была. Денди не ненавидел никого так же сильно, как и своего шефа, который портил ему всю работу, и ведь не был он при этом моралистом и идейным рыцарем, а обычной свиньей-коррупционером, персонально ненавидящим детектива Синнерса!

— Да нихрена меня его жена не интересовала. Конечно, я трахал ее, чтобы она наставила ему рога. Я добивался их развода, и даже чтобы шлюха забрала большую часть его имущества. А уж когда она рассказала про его микропенис, на следующем корпоративе, перед дамами, я предложил всем мужикам сыграть в игру со сканами мужских причиндалов. Пухляш опозорился на весь департамент, — усмехнулся Денди, хотя и понимал, в каком свете он сейчас себя выставляет. — Впрочем, знаешь, ты выглядишь как та, кто меня понимает. Мужик был таким же хреновым копом, как и я, поэтому это была скорее битва двух исчадий, чем борьба добра со злом. Я думаю, что и ты сама в прошлом делала все, чтобы скомпрометировать тех, кто стоял выше тебя и тебе не нравился. Разве не за этим маска богатенькой девчонки? Тебе не нужно было выживать. Ты просто добивалась того, чего хотела. Манипулировать, а не приспосабливаться. Скажешь, я не прав?

С мнением Регины Денди был полностью согласен.

— Да, пиво — та еще моча, еще и слишком малый градус. Не вижу смысла пить что-то настолько слабоалкогольное, если хочешь напиться, да и если нет — тоже. Если хочу просто провести приятно вечер, то пью вино. Напиваюсь — пью виски или еще что крепкое. Одно хорошо в пиве — с чипсами лучше нет ничего, — усмехается он, — да и в компании мужской тоже.

Денди не мог не обратить внимание, как Регина повела себя при упоминании Хиэль, к которой она даже очень и очень имела теплые чувства. Только почему ей? Потому что она такая покорная в служении человечеству, или потому что она миленькая, или потому что все равно создала для Регины чизбургер? Все сразу, пожалуй.

— Так тебе приятно внимание от меня? А где же пассажи про то, как ты меня терпеть не можешь? Я в твоем вкусе или тебе все равно, кто тебя трогает, Регина? — смеется он, смотря ей в глаза. — Ты можешь, конечно, делать вид, что не замечаешь, но я тебе и сейчас прямо скажу, что пялюсь на твои ноги, и что тогда? — но Денди все же продолжает смотреть ей в лицо. — Ты слишком поздно решила выбрать эту тактику, такие общие фразочки уже не действуют, ведь ты уже успела показать не раз свое отношение ко мне. И словом, и лицом.

Вопрос про то, как он умирал, был внезапным для Денди и совершенно неожиданным. Мог ли он ожидать от нее такого вопроса? Первое, что она задала по своей инициативе? Первый разговор, который она завела с ним? Мог ли Денди оставить этот факт без внимания? Это было настолько подозрительно, насколько только возможно. Действительно такая важная тема, что именно ее, среди всех возможных, она решила обсудить? Болтай Регина с Денди увлеченно, на свои многие же темы, он бы счел вопрос собственной смерти просто еще одной темой, чтобы развеять скуку. Но это? Еще и осекается, пытается придумать что-то, чтобы не внушить подозрений?

— Мир для меня закончился большим метеоритом, падающим на меня сверху, — врет Денди, не желающий делиться воспоминаниями, в которых его мать убивает его, осознавая, каким редкостным дерьмом и грешником вырос ее сын. Да и Регине как распознать эту ложь, ведь до этого он болтал и болтал, а в искренности его историй и сомневаться-то не приходилось? — А ты что, проспала большую каменюку? Или у тебя было что-то другое? Я не думаю, что каждый увидел свой конец света. Это глупо, ведь я же видел бегающих туда-сюда человечков, молящихся о загробной жизни или пытавшихся натрахаться напоследок, — впрочем, последняя часть была правдой, массовая истерия была невероятной. — Правда, я никого об этом не спрашивал. А ты? — нужно как можно больше вопросов, чтобы понять суть вопроса Регины.

А что, собственно, было плохого в том, чтобы доверить Денди невидимость? Риторический вопрос, конечно же.

— Я просто не могу остановиться, — подмигивает он ей, хотя на этот раз и выходит как-то слишком неловко и неуверенно, хотя бы потому, что лицо Денди после этого становится на подобии лица грустной собаки, но лишь на пару секунд. Кажется, что-то такое было похоже на завуалированную, подавленную в себе просьбу о помощи, которой от него никогда не звучало ни к кому. А сейчас он принимается слушать ответы Регины на новый круг вопросов

Первый же ее ответ был скучным и Денди никак не мог посчитать его настоящим. Что это "все"? Не думают люди так сильно и первостепенно о чем-то таком глобальном и пространном. До этого "всего" было, вероятно, еще очень далеко, и кому надо так далеко загадывать?

— А не о конце света ли? — хмыкает он, продолжая дальше шествие по вопросам.

Второй ответ был намного интереснее, и Денди с него посмеялся.

— А ты не боишься, что подавишься? Нет, ну ты подумай, это же буквально еда богов. Знаешь, что Бог с Адамом и Евой за то, что они вкусили Запретный Плод, сделал? Берегись, детка, — продолжает смеяться он. — Или что, если это как в том хреновом фильме про Индиану Джонса? Про хрустальный череп? Если этот Яблочко просто сведет тебя с ума? Ты хочешь этим рисковать, а? Ты любишь власть, но ты просто человеческая душонка. У всего есть предел, — и Денди разводит руки в сторону.

На третий ответ, говоря о своем самом большом достижении в жизни, Регина подтверждает то, что подумал о ней Денди, когда описывал свою месть начальнику. Еще бы она его не понимала.

— Как я и говорил. Ты, наверное, очень ненавидела директора, но ведь не хотела его трахнуть? — он улыбается. — Вот то-то и оно. И как же ты это сделала? Обычный шантаж и манипуляции? Ты с ним заигрывала? Одевалась, как девственница-шлюха, или просто позволила себя раздеть в костюме школьницы? Последнее куда приятнее, — усмехается Денди.

Вот же, какую важную вещь он, оказывается, пропустил, перечисляя общее! Да между ними еще больше общего, хотелось ей так думать или нет. А Денди весело, ведь такая же девчонка, как она, его этому и учила.

Про верность и сказать нечего, как и про настоящих друзей Регины, так что следующий вопрос.

Самое дорогое воспоминание Регины было уже интереснее. Еще одни его догадки подтвердились. Хотя и смутило то, что она так долго думала над ответом. И хотя она, возможно, и не была искренней, полезное из этого ответа он все равно узнал.

— Так богатство для тебя стало пистолетом? — он задумывается. — Понятно. Так ты сначала выживала масками, а потом стала ими орудовать? У нас с тобой больше общего, чем я тогда сказал, но орудовали мы совсем разным.

И правда, власть копа и власть денег могли давать одни и те же вещи, вот только еще было важным, кто этой властью обладал. Регине приходилось действовать более скрытно, Денди же иной раз позволял себе быть крайне наглым.

— Да ну? Ты разрушала судьбы, а что тебя по-настоящему волновало, так это сбежавшая собака? Не слишком ли мелко? Твои старики умерли при тебе? — это был просто выстрел в небо, но, конечно, ужасным воспоминанием могло быть и что-то другое, а это просто самое общее. — Мы же уже поняли, что тебе нравится. Или ты не про меня? — пошутил в ответ Денди, ухмыльнувшись.

Девятнадцатому ответу Денди удивился и нахмурился. Нужны были уточнения.

— Ты же умерла, Регина. Ты в Столице год. Полная свобода, делай, что хочешь. Над чем ты именно превозмогала, чтобы жить так, как это делаешь сейчас? Живи как хочешь, детка, разве не в этом смысл Темной стороны луны? Здесь у тебя полный карт-бланш на езду без тормозов. Так о чем ты говоришь?

Конечно, не все вопросы были интересными, даже далеко не, и Денди с этим соглашается, дожидаясь следующего ответа, двадцать первого, про любовь.

— У, красавица, да ты что, и не любила сама никогда? А на что ты пошла бы ради своих родственников? Это же такое чувство яркое, как ненависть, уж оно очень сильно определяет нас, как людей, — хмыкает Денди, скрещивая руки на груди. — Да и ведь дело не только о любви к тебе, — ответ был максимально эгоистичным, видимо, что Регина даже и задумалась о том, в вопросе и про любовь ее к кому-либо спрашивается.

Но ладно, пора слушать комплименты. Денди положил локти на стол и подпер ими подбородок, внимательно слушая и улыбаясь.

— Так тебе нравятся высокие? — подмигивает он ей. — А про пистолет — это щедрость называется... или слабоумие, — смеется. — Приятно знать, что мой ловкий язык так тобой ценится. Он у меня не только для того, чтобы болтать, знаешь ли, — какой неприкрытый флирт! — Не то, чтобы дело в старичках в беде, ты же понимаешь. А про изнасилования ты зря, я же охотник, а не падальщик, — пусть когда-то все же и были за ними такие грешки.

— Большая семья? А богатый папа, да? — ухмыляется Денди. — Что, стервятники совсем не беспокоили? Ты защищала отца из подполья?

Что же, последний ответ из второго сета был довольно типичным, но это хорошо. Хорошо, что у Регины в семье все было относительно в порядке. Значит, проблема была именно извне, и когда сама Регина еще была недостаточно богата и популярна и не умела за себя постоять. Поэтому, когда Денди видит, как сильно зевает Регина, и встает со стула, подходя к ней.

— Я же говорю, я часто их задавал. Как стихотворение заучил, — улыбается он. — А зачем нам большая и счастливая любовь? Я просто плыву по течению, — он кладет руки на ее голые плечи. — Не робей, насиловать не буду, помну только плечи, расслабишься, — и Денди кладет руки на ее плечи, и массирует их с большим знанием дела, ведь обладал в этом большим опытом и не раз подобное склоняло в итоге девушек к сексу. — Только плечи, — и это было обещанием.

А пока он массировал ее плечи, то жестко, то мягко, как кнутом и пряником, разминая и расслабляя, мог и сам ответить на свои же вопросы.

Вот это действительно был насущный для Денди вопрос:

— Как Хиэль определяет, кому какой Дар давать? — смеется Денди. — Серьезно, почему у меня такая херня, пока ты мне свободно угрожаешь летающими клинками?

Денди веселит этот вопрос, он очень мечтательно смотрит в сторону, на пару секунд даже прекращая массировать плечи Регины.

— Знаешь, я вообще себе сына хочу. Воспитать его. Ну, чтобы с самого младенчества. Дать ему отцовское воспитание, научив жизни. Сводить на бейсбол, а потом отдать в секцию. Болеть за него на чемпионате. Объяснять ему, что очень важно натягивать резинку на член, даже если по ощущением это как гладить супер-пушистого кота в резиновых перчатках. А девочку... — Денди задумывается. — Девочку тоже можно, конечно, но отцы всегда за них слишком сильно переживают. Не хочется думать о том, что какой-нибудь придурок, точь-в-точь как ты в молодости, засовывает в нее по пьяни свой болт. Аж трясет. А не сделал этого... что же, сама понимаешь, почему. Хотя такие ли мы бесплодные? Может наши души типа делятся, как у бактерий всяких?

Денди мечтательно прикусывает губу, вспоминая его самую большую шалость в жизни. А то, что самым большим достижением в его жизни было еще и очевидно хорошее дело, оно просто не могло не быть поводом для гордости. Поэтому, рассказывая об этом, Денди смаковал.

— Мое самое большое достижение... Окей, я на какое-то время перекрыл поставки наркокартеля Синалоа, самого крупного из мексиканских, к нам во Флориду. Как же они этому не обрадовались, ох. Маме пришлось на полгода уехать из штата, а потом и работу сменить по приезду, а я, ну... в общем, никто не афишировал, что я был главной звездочкой этого события, и хорошо. Так и не прознали. Поэтому смог работать дальше, но на всякий случай перестраховались, подчистив нужную документацию в департаменте в случае крота.

— Верность, — так же пожимает плечами Денди. — Тоже очевидно, что в своей довольно опасной жизни я не мог полагаться ни на кого и друзей у меня не было поэтому, слишком высок риск да и предательства в таких делах могут быть роковыми. Но одного настоящего друга я в Столице себе нашел, хотя я больше смотрю на него, как на сына, чем на друга, хах, — Денди вспоминает о Киде и размышляет, должен ли он его сводить теперь на бейсбол.

— Радостные слезы мамы, — кивает Денди. — Когда переезжали.

Он ведь и так рассказывал, нет смысла снова вдаваться в подробности.

— Развязка моего дела со снафф-порно-студией, — смеется Денди, но, конечно, врет, ведь самым ужасным было воспоминание, когда его убила мама. Впрочем, это немного отражается на массаже, и руки Денди в этом моменте резко дернулись, что можно было списать и на снафф-порно, в целом. — Как вспомню...

— Тогда бы я остался таким, какой я есть, — многозначительно, конечно, но для Денди это значит, что он бы уже не пытался исправиться в хорошего человека. Для него это что-то масштабное, искупление за всю жизнь, а раз уж не успеваешь, то какой смысл стараться? Лучше быть до конца тем ублюдком, которым ты являешься.

— Да, согласен, вопрос тупой, и я рад, что нам не надо отвечать на него, — кивает Денди, продолжая массировать ее плечи.

— Хммм... я больше предпочитаю нежность любви. Пофлиртуешь, сходишь на свидание с девчонкой, хорошо потрахаешься, и уже не нужно, чтобы тебе кто-то говорил, как сильно тебя любит. Я не думаю, что могу нормально жить без этого. Хотя мне больше хочется самому кого-то любить. Или, если быть точнее, быть влюбленным в кого-то. Я думаю, что любовь — это как работа, ты на ней пашешь, вроде строишь отношения, заботишься по-настоящему, и при этом она не всегда мотивирована. А вот быть влюбленным мне нравится куда больше. Сплошная химия. Мотивирует, заставляет думать, как заполучить желаемое. Это весело, — тут Денди задумывается, вспоминая о родственниках. — Есть и другая любовь. Для мамы я готов был пойти на все.

Любить его было, конечно, не обязательно. Денди так вырос, что не обращал внимание на то, какие чувства к нему испытывают. Главное получить то, что он сам хотел. Возможно, в отсутствии этой погони за чужим обожанием его получение и было для него достаточно неожиданным и приятным, но больше всего просто утомительным. Он же просто хотел поебаться, а тут к нему с отношениями лезут.

Денди продолжает массировать ее плечи и основание шеи. Нет, правда, он действительно делал это мастерски. Это было его настоящее достоинство. То, за что его прощали многие и многие женщины, когда он в чем-либо провинился, а такое случалось часто. И пока он массирует ее, то думает об этих пяти ее положительных качествах. Опустим ее красоту и умение одеваться, ведь это абсолютно очевидно для них обоих и не нуждается в словесном подтверждении, не так ли? Денди и так засматривается на нее.

— Умелый манипулятор, — раз. — Большие амбиции. Девочка, из тебя бы вырос отличный серый кардинал при богатом муже или даже самостоятельная бизнес-акула, — два. — Конечно, та еще актриса и лжец, — три. — Активность, ведь с инертными девчонками скучно, — четыре. — Ну а пятое затрудняюсь выбрать между искренностью и умением слушать! — смеется он, убирая руки с плеч и садясь обратно на стул, потому что надоело ей доставлять удовольствие, все равно ведь не отблагодарит никак, так еще и лицо скривит.

Еще до конца света на оба этих вопроса Денди отвечал однозначно и уверенно об их безоговорочной теплоте и близости с мамой, но после и думать об этом было стыдно, и в Столице на этот вопрос ему еще не приходилось отвечать ни разу. Все же, он ответит так, как отвечал раньше.

— Для меня это один и тот же вопрос, так как кроме мамы у меня никого не было, — хмыкает Денди. — Да, мы с мамой были теплы и близки. Она заботилась обо мне, я о ней. Так было всегда. Когда я вырос, я хотел отплатить ей тем же и делал ради этого все.

Денди вздыхает. Его вопросы тоже немного вымотали, но остался последний сет, а закончить его после всего этого ну просто необходимо! Итак, вот последние 12 вопросов:

Вот, ему не поверили! А кто бы поверил? Только тот, кто совсем не знает Денди. Такому мужчине должен был попасться какой-то крайне подлый Дар, очень хитрый, который был бы настолько ужасным в применении, что полностью соответствовал бы душонке своего носителя. Может, какая-нибудь липкая кислота, отравленный газ или что-то вроде.

— Ну вот, оказывается, мне даже шутить не надо, чтобы тебя рассмешить, — вздыхает Денди. — Думаю, у Хиэль все же есть чувство иронии. А может появление такого Дара соответствовало моим последним мыслям? Или просто случайность?

А Регина, что странно, теперь начинает липнуть. Что, вот так вот сходу и нашелся первый желающий отправиться в свое прошлое? А зачем это такой, как Регина? Поиздеваться над кем-то, наверное. Особенно учитывая ее заговорщицкий настрой.

— Я ничего не определяю, что будет во фрагменте, — пожимает плечами мужчина. — Вот ты думаешь о том, что тебя терзает из прошлого, любой момент твоей жизни, который тебя волнует и который ты не решила, и мы ровно туда и направляемся, решая его, как обычное Воспоминание. Точность гарантируется, а насчет искажений не в курсе. Может кристалл в принципе появляется в Нейтральных Землях, когда ты его только касаешься. Поэтому не знаю, — он смотрит в ее лицо, которое так близко, и больше на ее губы, но как только она отстраняется, смеется. — А чем ты мне можешь помочь? Не убьешь меня? Позволишь забрать Золотое яблоко с этого Воспоминания? Медное яблоко с того? Меня это не интересует. Хочешь поглумиться над школьниками, — просто догадка, случайно выбранные и соединенные вместе слова, — так дай мне то, что хочу я. И скажи это прямо и четко, а не намеками.

У Денди на этот счет были минимальные требования. Регина была необычайно красива, и с ней он и так уже активно заигрывал и целовался. Так что, чтобы она ему не предложила, секс, свидание или просто горячий долгий поцелуй, Денди уже заранее согласился. Просто хотел ее немного побесить или, возможно, заставить передумать, чтобы он не напрягался так ради нее, ведь в том, чтобы побродить по ее Воспоминаниям, для себя он сейчас не видел ничего интересного.

— И откуда ты знаешь такие штуки? В жизни к психологам не обращался, — врет, обращался, но только к психиатру и только чтобы получить рецепт на седативные вещества. — У тебя был, типа, свой психоаналитик или ты просто всесторонне развита в свои девятнадцать? — с любопытством рассматривает он ее. — Кто это у тебя отобрал право надеть фату? Тот, кто тебе дефлорацию провел? Наоборот, знаешь, как мужчину соблазнить, быстрее замуж выйдешь, в сексе опытная... — задумался Денди, опустив взгляд на ноги Регины.

Денди следил за тем, как меняется лицо Регины, по мере того, как они общаются. Хотя она, конечно, цинична, но ее тусклая улыбка явно показывает мужчине, какие темы для юмора для нее неприемлемы. Значит, за живое задел. Но, в конце концов, она все еще просто девочка. Ветер в голове. Для Денди любая из них становилась умной только ближе к двадцати пяти. Впрочем, эта отличалась куда большим умом и сообразительностью, чем ее сверстницы. Не от тяжелой ли жизни?

— Да, немного, — пожимает плечами Денди, не думая о том, чтобы сдать назад, раз уже засмеялся и показал свое отношение к этому. Но на деле этим вопросом он был пристыжен. Вот он хочет быть хорошим человеком, а смеется над такими вещами. Конечно, если бы это не касалось Регины, ей было бы абсолютно все равно, и в этом Денди не сомневался. — Ну, раз ты бы плакала, тогда я бы курил в постели, — неожиданно говорит он, задумчиво посмотрев в окно. Такое было в его жизни, и сейчас слова Регины пробили в нем новый удар внезапным чувством дежавю. — Ты близко, Регина. Немного младше.

Денди деланно ахает на первую претензию Регины. Конечно, она же девочка, для нее нечто подобное, что в привычке у всех остальных мужчин, такое травмирующее событие, что он просто не может сдержать ухмылку. Вторая и третья претензии уже, конечно, были куда достойнее.

— И от "лапочек" и "крошек" у тебя теперь комплекс на всю жизнь? — хмыкает Денди. — Так вот о чем ты? Ты подкараулила, когда он начнет насиловать новую девушку? Или сама легла под него? Ты и лицо свое засветила в сети? — качает головой Денди. — Мужик заслуживал сесть хотя бы потому, что после первой отмазки слишком сильно поверил в себя и вскоре покусился на новую. Сказочный долбоеб.

Можно назвать это профессиональным эмоциональным выгоранием, и Денди не считал, что сопереживание чему-то такому сделает его хорошим человеком. Ему и правда было все равно на эту историю и о том, как плохо с кем-то поступили в школе. Да он это и сам в школе встречал, и затем, пока был детективом, столько этих дел перебрал — и многим даже помог, но лишь потому, что ему не давали взяток, или его перекупали, или за результатами дела наблюдал кто-то вышестоящий! — что к таким простым жизненным историям был абсолютно безразличен.

— Так ты из тех, у кого цель оправдывает средства, — кивает Денди. — Понятно.

Выпад даже в сторону вина Денди игнорирует, настолько нелепым казалось это утверждение.

— В принципе? У тебя не было в жизни пугающих преследователей? Уродливых поклонников, пытающихся познакомиться и стать ближе? Лапающих тебя в общественных местах ублюдков? Не хочешь говорить честно — не надо, — деланно вздыхает Денди, но потом смеется. — Не знаю-не знаю, покажи тогда мне свой самый лучший ракурс, и я подумаю, насколько наш обмен равноценен.

Денди, услышав ответ Регины, опускает вопрос, но держит его у себя в голове как заметку. Потом, может, еще удастся подловить его на этом. Слишком внезапный интерес она выказала к этому делу.

— Ну надо же, какая у тебя гражданская сознательность. Позлить боженьку. Разве этот новый дивный мир не лучше в тысячу раз? Пусть это и заслуга архангела.

Вот он, детектив-сержант отдела нравов полиции Майями, был благодарен за такой подарок. Да, пришлось пережить не очень приятный момент в жизни, но только смерть могла спасти Синнерса от него самого. Не произошел бы конец света — и тот точно убил бы себя. Либо передозировкой наркотиков, либо повесился бы. Лучший способ нажать на педаль тормоза — положить на педаль газа кирпич.

— Все-таки ты херню какую-то говоришь, — щурится Денди. — Не верю я в твоего долбанного пса. Что, у тебя не было, например, первой любви? Объекта обожания? Ты же была закомплексованной девочкой, так может этот кто-то о тебе и позаботился? А потом ты поняла, что он тобой попользовался и ушел курить, пока ты плакала в одиночестве? — насколько это было вероятно? Денди поймет по лицу Регины.

Регина тает на глазах, если не растекается, и становится слишком кроткой и робкой под расслабляющими движениями его умелых рук. Что может быть веселее? Даже если она притворяется. Нет, так притворяться невозможно. Можно делать безразличное лицо, но имитировать смущение? Заставлять свое лицо покраснеть? Нет.

— Конечно, я не такой клевый, как ты, — улыбается Денди, думая о том, как ухватится за ее грудь и подтвердит ими клевость Регины, но сдерживает свое обещание перед ней.

— Да ладно. Кто как не я знаю лучше всех, что такое хорошо, что такое плохо? Мне найдется чем вас всех удивить. Но, конечно, было бы круто, если бы они сразу рождались семилетними. Вот до лет семи я бы точно пропустил всю эту изнуряющую рутину родительства. А вот потом уже с детьми прикольно, — задумывается Денди. — Хотя наверное можно просто спихнуть его на мать, пока он не станет мне интересным.

Денди рад комплименту Регины, он действительно гордился этим. И гордился еще больше сейчас, так как действительно ничего за это не получил, кроме премии.

— Ну, я получил за это даже награду и премию. Хотя даже вшивого пакетика с кокаином не досталось, — вздохнул Денди. — Я сначала думал, что просто прикрываю наркопритон, правда, а оказалось все куда серьезнее. Кто же знал, что в тех болотах не реднеки сидели варили, а ебаные мексиканцы!

Полицейский старательно разминает ее плечи, делая это настолько тщательно и старательно, что даже ожидал, когда она наконец застонет от удовольствия или прикроет рот ладошкой в попытках сдержать выходящие из себя звуки.

— Нет, ходить со стояком мне точно не нравится, — смеется Денди.

Что же, лицо Регины заслуживало всего того, что он с ней делал все это время, поэтому Денди наслаждался им ровно до того момента, пока она не спросила его о том, что думала обо всех его делах его мама. Довольное лицо Денди потускнело, но отвечать он на это ничего не стал. Подловила.

Последние вопросы были и правда хуже прочих, особенно в их ситуации, когда вокруг них не витает романтическая атмосфера и желание понравиться друг другу. Но, может, в этом и было особое волшебство этих моментов?

— Формулировка как раз такая, чтобы ты под нее придумала все, что тебе первое в голову взбредет, — слабо улыбнулся Денди. — Не порти наш ужин без свечей, ох.

— Мы оба сейчас чувствуем запах чизбургера, скрип деревянной мебели и что нам нечего интересного придумать на этот вопрос!

Делиться Регина не хочет — ну и не надо.

— Как будто у тебя есть, чем делиться, — хмыкает Денди, отвечая на ее злобный жест. — А я бы хотел, чтобы мне было, с кем разделить ужин моей свежеприготовленной пиццей... — Денди смотрит на Регину исподлобья. — Если ты думаешь, что что-то настолько легкое нельзя испортить, то ты ошибаешься...

Что же, темы для обсуждения казались довольно честными, кроме трижды ебучего пса. Да какой к черту пес? Хотя почему о кольце? Как будто Денди и так про него уже не понял все. Странно.

— Я бы рассказал о своем лучшем друге, — задумывается Денди. За всю свою жизнь друзей у него были единицы, а лучший друг, конечно, один-единственный. Денди его уже давно старается не вспоминать, но это же не так просто, когда дело касается человека, за которого ты готов даже словить пулю, верно?

— Ну пожалуйста, лапочка, Региночка, ну как же я без комплиментов? Посмотри на меня и пойми, что мне их никто никогда не говорит! — потому ли, что хвалить нечего, или из-за того, каким Денди был отвратительным человеком, минусы которого перевешивали все его плюсы? — Хотя и правда не вижу особо разницы, но ответ все же придумал.

— А мне сиськи твои нравятся. Губы. Глаза. Задницу бы еще оценил, да ты в юбке ходишь и пощупать не даешь, — и качает головой, словно это какое-то обычное дело.

После Регина все же делится чем-то интересным из жизни. Денди даже прикусывает губу.

— Так вот туда мы и отправимся по моему дневнику? Чтобы я бросился в бассейн и достал твои ботиночки, а потом приклеил подошву? — Денди подпер кулачком щечку и покачал головой. — Ясно все с тобой. Приятно ли тебе теперь от мыслей о том, что обладать Дневника Спасения Души такой черствый дядя, которому будет совершенно без разницы, как ты творишь там свою справедливость?

— Гмм... ладно. О, знаю. Меня в детстве чуть не посадили за изнасилование, хотя все было по взаимному согласию, представляешь? Даже резинка была ее. Кто-то нас застукал и сдал копам. Мама тогда смотрела на меня так, словно отказалась от меня, плакала. Не верила, что я не насильник, — по крайней мере, тогда он еще насильником не был.

Денди взаимно улыбается на ответ про слезы, готовый уже вбросить правдивый ответ так, как будто это ложь.

— А я вот пару дней назад. Фильм смотрел. "Достучаться до небес", знаешь? Высушил меня полностью, — улыбается Денди, довольный собой.

— Ну вот. Приятно. Это ты мне так спасибо сказала за подарок, верно же? — и следит за ней и засматривается на ее губы. — Ну а я вот ценю твой острый язык. Надеюсь, ты им не только врешь искусно.

Денди утвердительно кивает. Конечно, понял.

— Очевидно, о том, что касается личных душевных травм, — он смотрит за тем, как она места себе не находит, и отодвигает стул, на котором сидит. — Может, на коленях у меня тебе будет удобнее? Пока я тебе плечи разминал, ты сидела, как мышка.

— Вот этот вопрос куда лучше предыдущих, зря ты так. Но с этим я могу тебе помочь! Ну давай же, детка, — подмигивает он ей. — Гммм... я обычно всегда говорю, что хочу сказать. Так что ты и сама можешь догадаться, о чем еще мне осталось поговорить.

Ответ Регины был практичным, не дать, не взять.

— Папку с документами. У меня там было много чего важного на коллег. Нельзя было лишаться такой важной штуки, — вот сгорит дом, а блефовать так просто компроматом на коллег уже не получится, и настал бы Денди при жизни пиздец.

— Ну, раз знаешь, то и пропускаем. Все равно у меня никого другого из родственников и не было. Хотя, блять, могли бы быть жена и ребенок. Могли бы... а домашних животных членами семьи считаем?.. — ничего из этого у Денди никогда не было, конечно.

Вот не имеется же ей, слишком она была гиперактивной. С другой стороны — будет ли она такой и в постели? Денди ненадолго задумывается над этим, фантазируя, как будет держать ее за руки или как она будет расцарапывать его спину, пока наконец не раздается вопрос. Денди встает и подходит к Регине. Вплотную. Близко, так, что она отступает к стене, а он напирает. Рука опирается на стену рядом с ее плечом, а сам он наклоняется ближе к ее лицу, на одинаковом уровне, губы к губам.

— Потрахайся с ним наконец, — шепчет он ей. — Хорошо. Вот мой вопрос. Допустим, твой партнер очень хочет стать хорошим человеком... — свободная рука прижимается к ее талии и опускается вниз, к ягодицам. — Как ему стать им? Безвозмездно заткнуть пасть и заняться делом, — рука Денди сжимает ее ягодицы через юбку, а сам он заглядывает ей в глаза. — Или получить награду за свои труды, а не только самые лучшие ракурсы? А может у тебя есть идеи получше?..

Денди возбужден, нельзя не делать что-то подобное и не возбудиться, но того же, что было там, на поле, не было и в половину. Сейчас это воспринималось больше как поддразнивая, как издевательство, но желание трахнуть ее на столе подобное не умаляло.

Он сам решит твою проблему с кольцом. Зачем тебе что-то делать для того, чтобы возбудить его, детка?

Денди не хотелось верить, что Дар достается душе случайно. Возможно, боевые дары давали тем, кто не был способен защищаться без них в этом мире; возможно, Дар выбирался и по тому, чем в будущем будет заниматься его Носитель или чем собирается заняться, и Дар в этом только подстегивает его.

— А может Дар за нас выбрал кто-то другой? Ни Хиэль, ни Бог, ни Космос, а что-то... выше них всех? Какая-то абстрактная сила, что движет нами в этом мире? Которая определяет наши мысли и действия, места, где мы окажемся? Вроде того, если бы мы были литературными персонажами, которых вел бы по повествованию наш автор, — Денди пристально всматривается в Регину и разражается хохотом.

Денди наблюдает за тем, как Регина крепнет в своей уверенности и обладании ситуацией. Возможность вернуться в прошлое для нее, похоже, является каким-то особым удовольствием, впрочем совсем не постыдным. Детектив не вредина, его это поведение Регины устраивает, ей наконец комфортно.

— Нужны были бы, я бы по своим Воспоминаниям походил, — скрещивает руки Денди, дистанцируясь от этой темы. — Да издевайся на здоровье, не мне тебя морали учить, — ухмыляется Денди, фантазируя о том, чем именно она будет заниматься. — Не считаю школьную форму наградой, если ее нельзя с тебя сорвать в кладовке со спортинвентарем, — и пристально всматривается в ее лицо, надеясь уловить в нем изменения, связанные с неприятными в жизни ситуациями. — Ладно. Свидание так свидание. Издеваемся над школьниками, сосемся в подсобке, играем в учителя и ученицу — звучит нетрадиционно весело.

Денди удивляется образовавшейся очереди и хитро улыбается.

— Что, в Столице очередь? — он откидывается на спинку кресла и мечтательно смотрит на ее губы. — Меня только туда не приписывай, мне только одно нужно, — Денди радуется тому, как Регина разогналась. — Нет, не похожа. Насчет бревнышка не переживай. Не большой фанат того, когда бабы на себя одеяло перетягивают, — вот так, поделившись довольно-таки опасным для себя кинком, ухмыляется Денди.

Ему не приходилось часто чувствовать на себе разгоряченный женский интерес. Да, со многими было обоюдно приятно, но факт оставался фактом — Денди настолько привык нападать, что его оборона оставляла желать лучшего. Это было забавно, учитывая их с Региной тактику. Она всегда оборонялась, он всегда нападал. Наверное, поэтому в этом противостоянии они до сих пор умудряются держаться на равных, даже когда лицо ее заливается краской, а сама она становится тихой и робкой.

— Ладно. Двадцать семь. Я в клубе. Как Брайан Джонс из "The Rolling Stones", как Джими Хендрикс, как Джим Моррисон, как Курт Кобейн, — ухмыляется Денди, сравнивая себя с именитыми музыкантами и ставя себя на один с ними пьедестал.

Денди веселит, что люди, простые гражданские, о себе думают. Примерно так же думают покупатели о продавцах в супер- и гипермаркетах, сокрушаясь на перепутанные ценники, на то, что им не продают алкоголь в комендантский час, на то, что их заметили за кражей и теперь просят вывернуть карманы, хотя не имеют права. У огромного большинства копов после десятка лет службы нет-нет, да и встречается эмоциональные выгорание. Черствость. Агрессивность. Желание куда-то сбросить пар или просто над кем-то пошутить или поглумиться. Хоть как-то, а спасти свою психику от этой полной радости работы.

— О каком уважении ты говоришь? О простом человеческом? — разводит руками Денди. — Милая мисс, что у вас случилось? Да, на слишком многое, — от подобного зависит слишком много факторов, а копы в принципе не отличаются от любых других людей на улице, разве что стальной властью в своих руках и на своих значках. — Понятно, хакер, ну молодец.

Денди осматривает Регину с головы до пят и тянет руку к ее юбке, слегка приподнимая ее и заглядываясь на бедра, лишь немного не задирая до трусов. Довольно улыбается и опускает подол.

— Ладно, потом как-нибудь, — хмыкает Денди, ему сейчас не совсем до ее мяса было дело. Пока что.

Денди в школе был из тех, кто и сам издевался над более низкоранговыми одноклассниками. За компанию, а иначе и у самого были бы проблемы. Но нельзя сказать, что этим Денди после и не начал наслаждаться тоже. Что-то адреналиновое, что-то особо дерзкое и животное было в том, чтобы окунуть задрота головой в школьный унитаз, или нассать ему в рюкзак, а потом в крысу отнекиваться от своей причастности к этому перед директрисой, учителями и родителями. В школе был особый микроклимат, в котором еще действовал закон джунглей и социал-дарвинизм. Чтобы не быть съеденным, Денди поедал сам.

— Скорее на продукт имитации заботы, — Денди практически заглядывает ей в рот, когда она смеется. — Тебе отрезала? — задумывается он. — Хорошо, а ей ты мстила за ее проказы, Рыцарь Справедливости Регина? — Денди поднимает руки, показывая свою безоружность и безобидность. — Ладно-ладно, отъебался.

Вопрос, заданный Региной, был довольно прост в ответе. Шеф сдох, а пицца мучает его уже сейчас. Не то, чтобы упоминание шефа в принципе не трогало Денди, но — хэй! — он все еще мертв.

— Плохая пицца.

— Я думаю, никто не говорил мне больше добрых слов, чем я сам, — качает головой Денди, шутливо закатывая глаза. — Конечно, вертелся. Вдруг я выгляжу как клоун? Не в обиду местной банде, — но выглядел он как клоун или нет, Денди говорить не стал. Для него, конечно, нет. Настоящий красавчик, альфа-самец.

Конечно, ей похуй, и Денди так же. Он ведь сразу обозначил, что только ради одного с ней возиться собирается. Чем бы там Регина не развлекалась, он и так в плюсе. Кто знает, может Денди даже присоединится к ней, вспомнит свои школьные годы? Изнасиловать какую-нибудь девочку-задиру, пока Регина это снимает на камеру? Интересно, зайдет ли она настолько далеко? Для Денди вот ситуация сейчас кажется очень заманчивой.

— Конечно, зачем тебе это. А хочешь, помогу над школьниками издеваться? Бонни и Клайд будем, — заговорщически подмигнул он Регине. — Да ладно, ну было и было. В конце концов, даже наказания не было. В полицию-то примкнул и славно. Зато знала бы ты, что случилось с крысой, которая это наболтала, хех.

Денди ахает, показывая, как сильно его это задевает, и смотрит на свои ладони.

— Неужели я растерял все свои навыки?! — конечно, нет. Массаж был все так же хорош, как и всегда. Был бы он на все тело и в непринужденной обстановке, Денди мог бы и до секса довести плавно. Этот навык заносится в копилку качеств для гордости. — Ничего, потом на все тело попробуем.

Думая о жене и ребенке, Денди вспоминает приятные воспоминания из жизни, покрытые туманом травы в притонах. В таких местах он и презервативом-то пользоваться забывал, до того момента, как ЗППП не получил, правда. Вылечился за полгода, но осадочек-то остался. Поэтому со шлюхами-наркоманками не защищенно трахаться перестал, но ребенок-то до этого и правда мог быть.

— Ребенок может и был, да к счастью сдох вместе с матерью, — нет, этих слов ему было не жаль, Денди хорошо знал, какая жизнь может быть у таких детей с такими матерями. — Спасибо Господу Богу, — и улыбается злобно.

Поймет ли Регина, что он сейчас делает? Конечно, это хороший повод для того, чтобы еще немного потрогать ее, поиграться с ней, но была в этом всем своя идея. Плохая или нет, но она послужила бы для Регины уроком. Стоило только дать ей понять, что сейчас у него полностью голову сносит от желания трахнуть ее.

— Я согласен и на легкий петтинг, — веселится он, разгорячаясь все сильнее и сильнее. — Да, очень далеко, и он не может остановиться, — Денди целует нежно целует ее шею.

Главной проблемой кольца для Денди было понимание того, что именно нужно было сделать Регине, чтобы запитать его. Что она набирала? Денди размышлял над этим, пока целовал ее шею, стараясь сдерживать полный порыв похоти. До того, как Регина вошла в Воспоминание, кольцо было пустое, ведь так? Она им не угрожала Денди, даже не додумалась, если оно и было холостое. Она зарядила его в какой-то момент в Воспоминании. И использовала после случая с дедом. Что же за энергия была, которой Регина насыщала кольцо? Утекающая жизнь? Нет, ведь в Музее Регина применила кольцо до получения каких-либо ран кем-либо. Тогда, там, в том древнеримском зале, стояла только Регина и Перебинтованный со скелетами напротив друг друга. Какой была мумия? Злой?..

— Ты же знаешь, что ради тебя способен сделать довольный мужчина, — Денди перестает целовать ее шею, опускаясь на голые плечи и ключицы, руками же уже вцепляется в ее задницу, когда она поднимает юбку. Даже на секунду пальцы просачиваются под ткань, но тут же оттуда уходят. Другая рука тоже вовсю наминала ягодицы Регины, но главной ее задачей было незаметно защелкнуть пистолет на предохранитель. Простая предосторожность, которая может ему выиграть немного времени, если Регина вдруг передумает с ним возиться и решит воспользоваться подарочком. — Я ведь могу и дать тебе почувствовать себя настоящей леди...

Но Денди перестает лапать ее за задницу, поднимая ее ручку с кольцом вверх и целуя ее пальцы с Даром и тыльную сторону руки. Нежно, аккуратно. Возможно, это не способно принести ей удовольствие, но это скорее крайне символический жест покорности во все времена.

— Нет, конечно, — и правда, ведь Денди уже отстал от того, что под юбкой, просто держа уже Регину одной рукой за талию, а другой поддерживая ее руку с кольцом. — Мой ответ был честным, а вот ты на мой не ответила. Что мне делать? Что делает человека хорошим? — спрашивает он, заглядывая ей в глаза и целуя ее руку.

Он дает ей понять, что приставания практически закончены, и ей нечего бояться за свою жопку, в прямом и переносном смысле, и просто ждет, когда она, наконец, соберется с силами и расскажет ему, что это значит — быть хорошим человеком!

И пока она пытается ответить, поцелуи переходят в облизывание ее пальцев. Слюна смазывает кольцо и остается совсем малое, чтобы шалость удалась. Он погружает ее два пальца, с кольцом и смежный, в свой рот, аккуратно облизывая и проникая вглубь, и после резко зацепляется зубами за него и отводит голову назад. Смазанное слюной, прокрученное зубами Денди, кольцо слетает с ее пальчика и оказывается во рту Денди, а сам он держит подхватывает и вторую ее руку.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, после чего Денди отпустил ее и отошел на пару шагов назад. Сплюнул кольцо и бросил к себе в нагрудный кармашек, туда, где находился и его Дневник.

— Ладно. Давай проверим, как там дед, — как ни в чем не бывало, спросил он у нее. Возбуждение тут же спало, лишь тень адреналина медленно покидала его лицо. Денди получил то, что хотел. И свидание с Региной, и обезопасил сегодняшний вечер от ее необдуманных действий. Пистолет, конечно, останется, но Регина и целится толком не умеет, и отпор ему реальный дать тоже не сможет. Без кольца. — Я настроен решить Воспоминание для тебя.

Его чувства обострены, за такой поступок он ожидает и выстрелов в спину, но не может позволить Регине командовать над ситуацией своей силой. Пусть лучше повеселится так и, возможно, без символа ее уверенности в себе, станет менее дерзкой. Хотя Денди это не особо бы устраивало, ведь это в ней его и так сильно забавляло, и интересовало.

Денди уходит из столовой, повернувшись к Регине спиной, чтобы проверить, как там дед.

В том, чтобы срывать одежду, конечно, не было никакой романтики, и сам Денди ее не ценил абсолютно, не так, как страсть. Она, романтика, может и хорошо для мечтательных дам, но слишком утомительна для него, здорового мужчины, знающего, чего он хочет и сколько это стоит.

— Ах, так ты из тех, кто мечтает о джентльмене, белом принце? Или о ублюдке, который тебе всю задницу в красный от шлепков окрасит? Я, конечно, могу быть и принцем, если ты попросишь... — ему, конечно, ради такой красавицы в падлу не было, — но на свидании.

Денди смеется от того, как Регина проводит границу, кому можно носить фату, а кому — нет. Это действительно уморительно, здесь, в этом новом мире. После того, что Регина сама наговорила.

— Так ты же Бога позлить хочешь! Кто же, кроме Бога, узнает, какая ты нечистая? Вот и плюнешь заодно в божественные традиционные ценности. Или слишком мелочно? — не понял Денди все же вдруг такую заботу о соблюдении традиций и какого-то там символизма. — Эй! Ты так говоришь, потому что ни разу не участвовала в разгоне протестов на стороне победителей. Разрядить гороховый залп по идущему на тебя с битой панку — вот где настоящее удовольствие от жизни, — реальный факт из жизни Денди, кстати, он тогда и в обмундировании полном был.

Конечно, по-своему Регина была права. Но это в принципе было правдой скорее по отношению к Денди. Вот с ним попадание было в точку, но далеко не со всеми его коллегами. Денди улыбается — скорее как защитная реакция.

— Многие действительно хотели помогать людям. Только помогать людям нихуя не просто и еще и слишком опасно для жизни, особенно когда каждый может иметь при себе ствол с восемнадцати лет, понимаешь? Черствеешь, злеешь, боишься. А не уходишь, потому что уже потратил всю жизнь на то, чтобы обучиться в полицейской академии и получить тут, у копов, звание, понимаешь? Ты можешь уйти и не мучать себя и других, но получать будешь примерно в четыре раза меньше, а то и еще хуже. Пойдешь коробки на складах Амазона грузить, хах, — им все было просто, людям по ту сторону власти. — Ладно-ладно, не настолько.

До одноклассницы Регины Денди и правда не было никакого дела, выглядело как обычные бабские отношения, да и достаточно. Забавно только, что она была в нее влюблена, хотя красоты вполне бывает достаточно. Взять того же Денди, например, задирающего Регине юбку — ему только сочнейший rare стейк и подавай, и рот ее можно было занять куда более занятным делом, чем разговорами. Такой вот он, Денди.

— Я не знаю, — смеется он. — Я же ни разу его не использовал, понимаешь? Но это Дневник Спасения Души, вроде как, значит, без моего участия в этом я не получу даже медного яблока, — и Денди показывает, насколько ему грустно оказаться без этого чудесного яблока, большим любителем которого он является. — Не, она не такая интересная. То, что я сказал, и есть все в ней интересное.

Подколы Регины Денди просто пропускает, он ведь и без того все по ее лицу видел, так зачем ей сейчас утруждать себя в попытках принизить его мастерство? Чисто из вредности? Что же, молодец, Регина, что подкармливаешь его интерес к тебе. И он выльется в то, что станет твоим же, Регина, девятым валом. Регина может сомневаться, даже глубоко, но Денди и правда знал, как хотя бы казаться обходительным, но делал это особо редко, лишь с самыми стеснительными представительницами женского пола, от которых так просто желаемое получить нельзя было. От Регины тоже нельзя было, но там был совсем другой разговор.

— Да, возможно, я должен быть с тобой повежливее... — он аккуратно целует палец за пальцем, показывая смирение. — У тебя очень нежная кожа, Регина, — пусть это и было больше представление, но Денди соврет, если скажет, что ему это не доставляло удовольствие, пусть и немного в ином плане. И хотя целовал ей руку он, но заложницей положения была она. И заткнуться теперь точно так же не может, пытаясь хоть как-то отвлечься или, возможно, придать меньше значения действиям Денди, вот только получалось крайне плохо.

У нее потрясающее лицо. Что-то вроде пробитого пулей бронестекла, за которым скрывается рой бабочек, и теперь, после потревоженного покоя, они хаотично летают в маленьком пространстве ее черепной коробки. Это точно уже не ее игра, ведь она никак не может сохранить лицо и просто прячет его. Хочется подойти и силой убрать их, смотреть в глаза. Это не вызывает смех, сколько восхищение. Не своим маневром, но тем, что было вскрыто.

Денди отворачивается и уходит. Ей будет еще веселее видеть его спину и спокойный, безразличный голос. Ведь Регина все время ждала, когда же Денди наконец навеселится и решит за нее ребус. Но почему-то — интересно, почему, — когда он идет уже заниматься делом, она его останавливает и разворачивает к себе.

— Какие у тебя прекрасные дождливые глаза, — он легко улыбается, поднимает руку, мягко кладет ей на подбородок и вытирает большим пальцем струйку крови, сочащуюся из ранки на губе. — Даже жаль, что это быстро заживет и исчезнет.

Регина толкает его в плечо, и он даже немного не покачивается. Сейчас Денди чувствовал себя в естественной для него ситуации, это не было волнительно или удивительно для него самого, и тем трезвее был его разум, тем легче ему было понимать, что делать дальше.

— Я тебе и не доверял, — рука все еще оставалась у нее на подбородочке, и он поворачивает ее лицо так, чтобы снова встретиться взглядами. Денди просто знает, что Регина станет делать, а что — нет. — Да, отдам.

Денди свободной рукой достает кольцо из нагрудного кармана. Смотрит на него в свете закатного солнца, затем переводит взгляд на Регину. Он выставляет свой язык вперед, кладет на него колечко и снова отправляет в рот.

— Я знаю, что тебе не терпится его применить. Там моя похоть, — он, Денди, все уже разгадал и понял. Не могла же Регина поднять вверх свою юбку только для того, чтобы мужчина наконец пошел решать Воспоминание или окончательно согласился провести ее в школьные годы? Полная ерунда. Она сознательно провоцировала его, пыталась разгорячить, чтобы запитать кольцо. И сейчас, глядя в ее обиженные глаза, он хочет того же самого, что и она. Чтобы веселье продолжалось. — Я дам тебе зарядить его на полную, просто достань кольцо.

Денди пододвигается к ней вплотную, сначала тянется поцеловать, потом на пару секунд отводит голову и смотрит в глаза. Зрительный контакт очень важен. Дальше Денди не пускает руки ей на талию, или на бедра, или на груди, или на ягодицы. Он берется с ней за руки. Обхватывает своими пальцами ее пальцы, скрещивает их в замочек. Регине по-прежнему хорошо? Денди наконец наклоняется и смыкает ее губы со своими. Сейчас он будет обороняться, а она — нападать. Языком сцепляться с его языком, обследовать его рот, чтобы найти и подцепить кольцо, вытащить его оттуда. А Денди будет ей всячески мешать, перекидывая кольцо то в одну сторону, то в другую, то пряча под языком, то наверх. Его руки крепче сжимают ее руки, они как влюбленная парочка, что никогда не расцепится. Интересно, она приподнимается на носочки?

Денди в довольно странном, пограничном состоянии. Он никогда не наслаждался поцелуем в принципе, как вещью-в-себе, без всего, что этот поцелуй обычно сопровождает или идет после него. Это что-то вроде восхитительного чувства от занятия любимым делом или, если быть совсем честным, от принятия наркотиков. Интересно, Регина собирала в своем кольце эйфорию?

Денди не надеется, что Регина в какой-то момент просто забудет про кольцо и продолжит просто целоваться с ним, без давления с его стороны, но он уверен в том, что этот поцелуй будет совсем иным, чем другие. Ведь Регине так нужно заполучить это кольцо, так нужно посмотреть, что из него получится, что она просто не сможет сдаться, пока не получит чертов ключ. И Денди правда готов его отдать.

А что насчет нормального человека? Нормальный человек — животное редкое, особенно для человека, так погрязшего при жизни в сером, что теперь видит мир только в черно-белой палитре. Картина такими красками вырисовывается красивая — ночное небо с парой звезд-ангелов, где-то там находящейся абстрактной луной-архангелом, что уснула за человеческие грехи, и большое солнышко-Хиэль, теперь о них, людях, заботящееся. Денди представлял себя в этом огромном космосе уже законченным белым карликом, прошедшим все этапы звездной эволюции — из облака межзвездных пыли и газа до становления звездой и последующего остывания. Синнерс, как он сам считал, изначально родился маленькой звездой, недостаточной, чтобы стать великими нейтронными звездами или черными дырами — то была привилегия уникальных людей, крайне значимых для человечества, которые были либо ужасными, либо хорошими. А для таких, как Денди, исходом было только медленное угасание, уменьшение, уплотнение. Вот и сейчас детектив проводил расследование — кто сейчас Регина? Тяжелая или легкая? Раздастся ли ее история взрывом сверхновой или она подвергнется медленному распаду? И это все при том, насколько богаты при этом классификации этих астрономических объектов! Сколько видов существует черных дыр, сколько видов нейтронных звезд, и самим белым карликам еще есть, кем становиться!.. Но нет. Все это было уничтожено Богом, покинувшим человечество; оставившим его без новых удивительных открытий, без исследований космоса и разгадок на извечные вопросы жизни, без колонизации новых планет и новой эры пиратства, космического! Все это затерялось как слезы в дожде, и теперь человеку придется выдумывать новые мечты и вершить новые завоевания, здесь и сейчас.

— Тоже вариант, — только и отвечает Денди.

Денди даже не думал оправдываться и говорить, что ему, конечно же, не придутся по нраву школьницы. Старшеклассницы, чисто с эстетической и сексуальной точки зрения, ему были очень привлекательны, и в этом он был плох не только как многие полицейские, но и как многие учителя физкультуры. И, что делало его менее жалким, но более ублюдочным, было то, что он их рассматривал только как сексуальный объект. Синнерс может и хотел исправиться, но его грешная душонка, как легкие смолью табака, была давно пропитана поверхностными темными желаниями. Можно ли вылечить полностью черные легкие? Или можно было бы, например, заменить эти органы? Но душу-то! Душу-то никак не заменишь, это все, что у тебя остается, все твои глубинные убеждения, которые ты грел при себе столько лет! Заботливо взращенные комплексы неполноценности и желания быть тем, кем ты не являешься.

— А может, там что-то, о чем я не хочу говорить? — подмигивает Денди. Не будешь же ты рассказывать все подряд скучное из своей жизни, как ты однажды случайно отпустил поводок и потом бегал весь день искать собаку и потом наконец нашел, или еще что-то неимоверно обычное и скучное. Кажется, ситуация с обвинениями в изнасиловании виделась Денди чем-то подобным. Или он хотел это так видеть.

Денди не нравился вид крови сам по себе, но сексуализированное насилие его очень возбуждало. Особенно на прекрасном женском теле: сигаретные ожоги, порезы, ссадины, следы от укусов, молочные шрамы, — это доставляло его садистической душонке особое удовольствие, особенно когда он имел возможность нанести это сам одной из девушек, с которыми делил при жизни постель. Сначала это было страшно, но со страхом и при этом безнаказанностью происходящего приходил восторг, настоящий режим ярости, и так крепко у него не стоял член еще никогда, как в те моменты с ней. А сама та девушка, насколько Денди знал из их короткой переписки — после которой они снова встретились и потрахались, — вышла замуж за нежного, робкого мужа, но с достатком, который заботился о ней и хотел завести ребенка. Прекрасная ячейка общества, уничтоженная проклятым Богом.

— Нет, но тебе же тоже нравятся твои маленькие шрамы? — улыбнулся Денди.

Латте со вкусом соленой карамели, кровь с молоком, ложка дёгтя в бочке меда — так любит Денди. Иначе это как трахаться по-миссионерски с голодной грязной бомжихой, как есть пломбир без добавок на палочке. Можно даже получить удовольствие, но зачем, если можно сделать и вкуснее, и в вафельном рожке? Хорошее сравнение, конечно, мистер Синнерс, но не кажется ли вам, что и обычный поцелуй с Региной Хэтчер был бы таким же приятным?
Денди обнимает Регину за талию, когда она отпускает руки Денди, чтобы обхватить руками его шею — в этом милом соревновании, о котором он уже позабыл, Регина никак не одерживала верх, пока Денди сам случайно не поддел кольцо языком так, что оно перекатилось в рот к девушке. Денди это замечает, но все еще продолжает целоваться с ней, чему приятно удивлен, и мыслится ему, что поцелуй лишь начался, а вовсе не конец ему настал. Когда Регина перестает его целовать, он еще тянется к ней, чтобы продолжить поцелуй, по инерции, но останавливается — она даже не отпрянула от него, а замерла в позиции, Венера Милосская.

— Разве я мог поступить с тобой иначе после моего завершающего вопроса? — улыбается Денди, тихо отвечая ей и продолжая обнимать за талию и разглядывать ее глаза, вернее, искать их, ведь она упорно их прятала. — Мне больше нравится, когда ты без ошейника, — честно признается Денди, а затем тихо смеется. — В переносном смысле, конечно.

Наконец, Регина отступает, и они наконец устанавливают зрительный контакт. Хорошее зрелище, и тем лучше, когда она продолжает подначивать или огрызаться — глупо такую комплексную и сложную личность^тм описывать одним лишь архетипом, но ее равнодушно-колкое состояние, перетекающее в томящееся от любви, не могло не доставлять удовольствие мужчине.

— Я еще пока не придумал, можешь вздохнуть полной грудью, — усмехается он. — Зачем мне в твой телефон заглядывать, если я и так смогу все мне интересное вживую увидеть? — нагло врет стражник, впрочем, сохраняя самодовольное лицо и излучая привычную уверенность и твердость в своих словах, и ловит заключительный поцелуй в щечку — ну прям робкая старшеклассница.

Денди терпеливо дожидается, пока из него выкачивают эмоции, еще бушующие в нем. Денди и самому интересно, что получится, и он размышляет, придает ли кольцо самостоятельно форму тому, что из него выходит, ведомое определенной эмоцией, или же это Регина им придает осмысленность, опираясь скорее на свои собственные чувства? Скорее правда была где-то между, потому что все же была разница, какая именно эмоция должна быть в кольце. И когда Денди видит кистень, он приподнимает брови и щурится. Что же, эмоции, которые были в Денди, не сказать, что могли породить что-то такое, так может дело в носителе этих чувств? Больше похоже на правду, но детектив никак не может найти в этом каких-либо скрытых смыслов, ведь он подобным просто не занимался.

— Тогда у меня для него плохие новости, — смеется Денди. — А, ты сама... вот это я люблю в женщинах.

Как бы не хотелось сейчас просто посидеть-отдохнуть от всего, возможно, на какое-то время разойтись с Региной, разойтись по разным комнатам и полежать-подумать, но он обещал и, поэтому, теперь намеревался все же закончить дело с дедом, а пока потехе — час.

19:00 — ПРОЩАНИЕ

Он выходит из дома и видит, как медленно наступает закат. Можно беззаботно порадоваться им, а ведь сейчас, в Столице, среди людей, что видели жизнь, только и разговоров, что о море и о закате. Они говорят о том, как чертовски здорово наблюдать за огромным огненным шаром, как он тает в волнах. И еле видимый свет, словно от свечи, горит где-то в глубине. Хорошо, что старик не увидел Конца. Хорошо, что он не знает о том, что однажды всего этого не станет навсегда. Что такой долгий и упорный труд божественного замысла будет стерт своим же Создателем.

Оранжевые закатные лучики падают на лицо Барни, и он медленно открывает глаза, смотря на озеро и то, как оранжевый теплый шарик медленно опускается за горизонт. Мир потихоньку вибрирует, дрожит — видимо, так он возвещает о новом запуске или же об окончании Воспоминания. Они узнают, только когда Барни наконец умрет.

— Барни, — зовет Денди старика, но тот не поворачивает головы, и детективу приходится вставать перед ним, заслоняя ему солнышко, как Александр Македонский Диогену, и показывать плюшевого медвежонка и ножницы для резки когтей собакам. — Вспоминаешь что-нибудь, старина? — про любимую Денди уже и не заикается, преждевременная смерть им ни к чему, но старик молчит и смотрит вперед немного пустым взглядом. Денди отходит и пожимает плечами. — Ладно. Знаешь, в таком возрасте после инфаркта им тяжело прийти в себя в этот же день.

— Нет. Не помню, — тихо подает голос Барни. — Я не помню. Так старался забыть, и почему — не помню... Даже образа, даже имени. Оно надежно спрятано в глубоком омуте воспоминаний... — выдыхает Барни, и глаза его слезятся, когда он смотрит на закат. — Покоится в водах несбывшихся надежд, мимо которых проплывают рыбьи косяки. Я забыл тебя... — после этих слов старик пытается произнести еще что-то, своими сухими губами, но, умей они читать по губам, поняли бы, что это просто бессмысленный подбор звуков.

И Барни наконец забывается сном. Денди переводит взгляд на закат. Мир потихоньку дрожит, трещит, и солнце все быстрее и быстрее погружается за горизонт.

— Слушай, а как происходит перезапуск? Это что-то мгновенное, типа моргнул и все? Или мир буквально разрушается и перестраивается заново? — Денди отходит от мертвого старика, обращаясь к Регине. — У меня скопилась парочка идей. И, наверное, нам все же придется с тобой уже по-настоящему искупаться. Умеешь же под водой плавать? Открывать глаза не боишься?

Денди опирается на стенку дома и ждет, когда солнце исчезнет насовсем. В этом ожидании достает пачку сигарет и смотрит на последнюю оставшуюся. Грустно цыкает. Гонять Хиэль за сигаретами полный моветон, она заслуживала большего, и поэтому эту мысль Денди отгоняет от себя и убирает пачку сигарет обратно в карман брюк. И наконец солнце опускается вниз, на горизонте появляется зеленый луч и он, продержавшись тонкой маленькой полосочкой на горизонте, резко расширяется и ослепляет парочку вспышкой.

Для Денди первым шагом к становлению хорошим человеком было хотя бы воздержание от плохих дел. Если посмотреть на его путь личностного роста поэтически, то он является Данте, преодолевающим свой путь из Ада в Чистилище, из Чистилища — в Рай. Мужчина читал "Божественную комедию", но, наверное, как и многие, лишь самую интересную его часть, часть с Адом, ведь кому вообще может быть интересно читать про Рай? И зря, наверное, ведь Денди знал грехи и наказания за них, но не знал благодетели.

— Поэтому я тебе и отдал кольцо, — она становится кокетливее, но затем, кажется, шутит над ним. Пытается ли она показать, что ей это в нем тоже не нравится? Но ее расслабленные руки все же держатся за его плечи, и Денди предстает в легком замешательстве, даже на какое-то время вовсе застыв. — Да, в буквальном — наоборот, — кивает он, переводя взгляд на ее шею, на которой сейчас хочет оставить фиолетовую отметину. А затем понимает, что это желание особо сильное только потому, кем она является, а не кого из себя строит. Даже если Регина уже успела выработать свою модель поведения, применимую к копу, и она обыгрывала ее все их общение, имитируя даже смущение, Денди все равно уже готов был принять ее за реальность, но, как он и сказал, Регине он от этого не еще не доверял.

— Тогда тебе придется прийти ко мне в гости еще раз, и мы с тобой вместе его поищем, — подчеркивает нужные слова Денди, смеясь вместе с ней. — Нет, Регина, я не гордый. Не загадывая вдаль, так скажу: зачем мне орден? Я согласен на медаль, — цитирует Денди запомнившуюся ему когда-то вырезку из какого-то советского стиха, которую он когда-то услышал на ТВ, в какой-то документальной программе, опять же, во время дежурства, и после изредка повторял в уместных ситуациях, получая свой пунктик уважения от коллег. Но на деле Денди именно тот, кому как раз и нужен орден. Именно ему-то и нужна самая большая награда в Столице, именно он ее точно достоин, и хотя Регина должна была это понимать, он все равно поправляет себя. — Хотя нет, беру свои слова обратно, — и проводит руками по ее талии, сверху вниз и снова вверх, поглаживая ее. — А ты не считаешь утро в Музее за знакомство? Под конец ты уже перестала притворяться ведь.

— Мы же оба понимаем, что сисек недостаточно, — тем более, что сам Денди больше предпочитал задницу Регины, пусть и размеры ее грудей точно попадали под его вкусы. — И сперва все же решу уже этот чертов паззл, — вздыхает Денди, хотя бы потому, что ему правда не хочется прощаться с этим местом.

Раздражение Регины дедом забавляет Денди, но вместе с тем и очень заинтересовывает. Как детектив хорошо понял, его напарнице есть дело только до тех вещей, которые ее саму трогали. Значит, была все же причина в этой пассивной агрессии, и заключалась она в проецировании схожей ситуации у Регины.

— А ты не знала? Все любящие мужчины — настоящие поэты, — подливает масла в огонь Денди.

Задавая вопрос о Стражниках, Регина, судя по всему, хотела услышать именно корыстный интерес бывшего копа, но оно и верно, сам такое мнение заслужил. Поэтому, опуская все те светлые жизненные устремления, о которых Денди уже рассказывал, он по пальцам перечисляет выгоду от вступления в Стражи.

— Давай разбираться. Стражники — банда, группировка, одна из, при этом самая сильная. Хотя я и рискую своей жизнью, вступая в их ряды и выполняя их работу, но я, вроде как, и под их защитой. Учитывая мой пытливый ум, поддержка сильных друзей никогда не бывает лишней. Это еще не говоря о том, что окружающие в принципе не хотят лишний раз связываться со Стражниками, зная их репутацию. Зачем на себя навлекать гнев Адама? Потом, там можно познакомиться с кучей людей, от очаровательных сильных красоток до будущих братьев по несчастью. Офис у них классный, я туда недавно кофе-машину с бесконечными зернами притащил. Круто, да? Правда, увидев, что у них уже есть, я ее в свой кабинет поставил, рядом с мини-холодильником. Почти второй дом, еще и одно из самых безопасных мест в Столице... — Денди задумывается, поглаживая подбородок. — А, ну, конечно, нет более информированной о происходящем группировки, чем Стражи. Я в курсе большинства дел, что происходят в нашем городе, и могу всегда подмазаться на что-то интересное. И, в конце концов... — Денди поворачивает голову к Регине, и в его лице проскальзывает легкая, меланхоличная улыбка. — Нет, вроде все.

Денди и правда помогал людям на работе. Может, не всем. Может, он посылал к черту очередную трахнутую бабу с ее заявлениями об изнасиловании, но лишь потому, что на его столе постоянно находились дела по работам с подпольными казино, большой причиной обнищания населения, торговле наркотиками, борделями. Были те места, которые нельзя было трогать, которые были подмазаны сверху и которыми сам пользовался Денди, но также были и те, кто не хотел входить в долю или еще не успел — тех Денди еще как-то пытался прикрыть. И то, что ему не было дела до вежливости с маленькой девочкой, подругу которой оттрахал физрук в спортзале, не значило, что детектив Синнерс был темной кляксой на бумаге общественного правопорядка штатов. Только все эти рассказы о том, как он прикрывал проституток, барыг и аферистов, вряд ли когда-нибудь обретут форму. Денди привык считать себя плохим человеком и им и является, поэтому на свои хорошие дела никогда так не смотрел, и ему в их отсутствие нечем было оправдываться, оно и к счастью.

— В Столице я больше веселюсь. Иногда патрулирую улицы, иногда даже кому-то помогаю в патруле. Самой тяжелой была зима, я почти всю ее в офисе и дома просидел, слишком холодно для жителя солнечных штатов, — Денди скрещивает руки, рассматривая закат. — Я благодарен архангелу и все такое, но я не очень, чтобы мы возвращали ее к жизни. Я бы хотел, чтобы Столица осталась такой, какая она есть сейчас. Хаотичная, на пару тысяч человек, с интересными Воспоминаниями, которые никогда не дадут тебе заскучать. А если уж выбираться в Воспоминания, то вот как раз с тобой и поброжу. У тебя же не только один случай из жизни, который ты хочешь вспомнить, верно?

Денди, заметив ее тихий и кроткий ответ, переводит взгляд на ее лицо и видит в глазах восторг от красоты этого мира. Он спохватился, потянулся уже было в карман за телефоном, но загорается зеленым резкая вспышка.

6:00-7:00 — ПОДЪЕМ

Возвращение обратно, в утро, накладывает на детектива приятное чувство дежавю. Обычно оно тревожное, так как ошибка в восприятии постоянно заставляла его задуматься где была изначальная точка ошибки. Иной раз ему казалось, что чувство дежавю было скорее осознанием предсказания будущего в прошлом, что когда-то там, давно, ему почудилось, что однажды произойдет такая ситуация — и так оно и было. Но чувство дежавю, вызванное перезапуском Воспоминания, казалось ему абсолютно понятным и логичным, настоящим. — Какая ты заботливая стала, — театрально умиляется Денди. — Не хотел я ее беспокоить по сигаретам, хотя ты права, чем этому ангелочку еще заняться... СИСТЕМА? Хиэль? — гений чистой красоты материализовался перед ними. — Крошка, нам с Региной нужны купальные костюмы и очки для погружения в воду. Мне — просто черные купальные плавки, боксеры. И еще пачку сигарет, будь добра, — он переводит взгляд на Регину. — Вода сейчас очень холодная, потеплеет ближе к концу дня, так что просто заранее возьмем.

Когда Хиэль выдала им комплект одежды, и Денди посмотрел на свои плавки (после того, как изучил выбор Регины и пофантазировал ее в нем), то его вдруг резко передернуло, и он виновато почесал затылок.

— Ой, твою ж... Трусы в прошлом проигрыше оставил... — и правда, он совсем забыл, что оставил их сушиться, когда залезал в воду. — Ну ладно.

Денди посвящает Регину в свои планы.

— Давай дождемся, когда дед сядет в лодку, и снова обойдем дом, не будем его рано утром беспокоить. Воспоминанию же свойственно преображаться с новым кругом, да? Может что-то интересное встретим. Или ты, как раз, сможешь куда-нибудь применить и свое колечко, и новую игрушку. Потом, как порыбачит, а мы все проверим, снова встретим его и по отработанной схеме. Беременной можешь уже, правда, не притворяться. Снова войдем в доверие, я расспрошу получше про медвежонка и когтерезы. Еще нужно, чтобы он снова дал нам те самые кулоны, я хочу получше их изучить и соединить. И, наконец, нужно будет изучить озеро. Постараемся... — "постарайся", он хотел сказать, — не доводить деда до очередного инфаркта за это время. Вполне может быть, что он памятную вещь выбросил в воды ну или и правда труп своей бывшей, — в последнее верилось с трудом. — А потом уже соединяем все вместе и, если это ничего не даст, докапываемся до деда со спокойной душой.

Денди встал у дерева напротив дома и достал новую пачку, игнорируя одинокую сигарету в первой.

— Без сигарет я становлюсь тревожным, — пожимает плечами он. — Но я спрашивал у Эдит, и оказалось, что это совсем не проблема. Просто попроси — и тебя тут же избавят от всех зависимостей. Только, типа, без зависимости и кайфа нет в них... — Денди выпускает облачко дыма. — Знаешь, это немного пугает, конечно, как ангелы с нашими душами обращаться могут. Эдит достаточно просто тумблер где-то внутри нас щелкнуть, чтобы что-то отключить. Вот и думай после этого, душа ты человеческая или искусственный разум с тысячами алгоритмов. Все работает в перспективе, мм?

— Ладно. Я понимаю, почему ты одиночка, но что ты сама делаешь в Столице? Тебе нравится выплескивать накопившуюся со времен жизни ярость на космических тварей? Здесь совсем другое место, можно, наконец, расслабиться и побыть собой. Так зачем тебе этот цирк? Остановиться не можешь? — стряхивает пепел он. — Или ты действительно хочешь построить новый мир и в погоне за золотыми яблоками пытаешься воскресить Архангела вместе с Хиэль? Потому что... почему?

Конечно, изначально Денди хотел немного поиграться с ней, продемонстрировать ей, как она слаба без своего колечка и почему нужно всегда полагаться именно на себя, а не на Дар, и использовать его как придаток. Но ее реакция и последующее поведение так завело его, что дальнейшего плана придерживаться не хотелось.

— Колечко — очень удобный Дар, забрать сложно, — чешет затылок Денди, вздыхая, — но можно. Не забывай об этом. Тебе ведь могут эту руку и отсечь. Поэтому тебе нужно быть самостоятельной и без него, понимаешь? — интересно, случалось ли такое уже с Региной? — А что, все хорошие люди трахаются по-миссионерски, под одеялом и с выключенным светом? Да и как будто ты можешь четко выразить, кто все-таки является хорошим человеком, — ухмыляясь, подмигивает он.

Регина скорее заслуживала хорошей воспитательной пощечины от родителей, чем менее навязчивого приглашения. Денди, конечно, может стать ее папочкой и даже может отшлепать, но явно не по лицу.

— Ты удивишься, когда зайдешь, — смеется Денди. Как многие другие при жизни, он стал рабом пристрастия к мебели IKEA. Стоило ему увидеть что-либо затейливое, например, столик в форме символа Инь-Ян, он загорался желанием купить его. Личный комплект для офиса, домашний тренажер, диван с зеленой полосатой обивкой, светильники с абажурами, сохраняющими окружающую среду бумаги. Он листал каталоги, задаваясь вопросом, какой сервис мог служить характеристикой его личности. —  Ну, что поделать, не сдержал эмоций, — пожимает плечами он. — А что плохого, если зайдешь? Разве должно это закончится сексом? — но Денди и сам задумывается над этим. — Возможно, легким петтингом, но не более.

Регина вроде и хотела зарядить, но помогать никак не собиралась, хотя Денди и знал, насколько ей было приятно оказывать ему помощь. Не потому ли, какой он особенно неприятный тип? Денди смеется — огонек ненависти вспыхнул.

— Хотя я и не могу продемонстрировать тебе свои шрамы, по понятной причине, но да, приходится, несколько раз в месяц точно, — вспоминает Денди ситуацию в поезде, когда ему отсекли руку. — У нас большой опыт в том, чтобы сражаться с обладателями Даров и всего в среднем, иногда этого достаточно — гибкости, — уж Денди это знал. — А я вот не сказать, что уважаю Адама. Он идиот, — хмыкает Денди. — Руководитель из него никакой, только мускулы и какие-то свои абстрактные идеалы. Секта, согласен, самая опасная из всех, но Исследователи не действуют вместе, они вообще не организованы, Кэролайн плевать на это, поэтому она и не является какой-либо реальной угрозой. В Полуночники же мало кого принимают, а сами они просто воришки, не более. В Страже есть в достатке от каждых, и этим мы и хороши. Еще бы руководили нами нормально, давно бы все под себя подмяли, — скрещивает руки на груди Денди и говорит наперед. — Нет, крошка, мне этого не нужно и на самом деле все устраивает, просто я рассуждаю с позиции силы, — внезапный интерес Регины на невысказанное Денди его позабавил, но ответ ведь ей не придется по душе или она в него не поверит, так зачем распыляться? — В конце концов, людям помогаю, хах.

— Ах, такая загадочная и неприступная, никто и никогда не поймет!.. — умиляется Денди. — В любом случае, я их увижу, если ты захочешь их вспомнить, — и поглаживает нагрудный карман рубашки с блокнотом в нем. — Гммм... думаю, дизайн Дара какой-то слишком скучноватый...

***

В ее ответе была достаточно ярко выраженная реакция на его вопрос, чтобы посмеяться над этим. Интересно, что это тогда было, если не забота? Ей ведь и плевать должно было, или ей просто хотелось хоть что-то ему сказать? А зачем? Денди просто улыбается приятным мыслям, пока Регина описывает свой купальник.

— Они мне были дороги, — обиженно кривит лицо Денди, из-за нахлынувших воспоминаний даже не обративший внимание на фиксации взгляда Регины на его паху. — Но сейчас, когда я их потерял, думаю, так даже лучше, — и правда, зачем цепляться к этому плохому прошлому, если хочешь жить настоящим? Да и для воспоминаний о том плохом, что он держит в себе, эти трусы как-то плохо подходили.

Денди держит в руках купальник с плавками, подходит к рядом стоящему дереву и свешивает их одежду на веточку. Дед там точно не увидит, и на траве всякие жучки одежду не облюбуют.

— Ну что "пустое"? — вздыхает стражник, разводя руками. Сейчас он явно не был настроен на это. — Так мне делом заняться или колечко тебе зарядить? Выбирай что-то одно, — конечно, нельзя хорошо и вкусно зарядить эмоциями кольцо, если не соблюсти нужные условия. — Эй-эй, это же в твоих интересах снова не умертвлять деда. Я могу здесь еще пару дней провести с тобой, — и указывает рукой на всю красоту вокруг. — Да, трупа не будет, — и пародирует вздох Регины.

— Тревожным я загадку не решу.  Это едва заметно, чтобы хоть что-то тебе дать, — и сам Денди знал, когда нужно контролировать себя, поэтому и вдвое бессмысленно. — Да, быть круто, — соглашается он.

— Понял. Наслаждаешься властью. Можешь применять открытое насилие над кем-то, и тебе за это ничего не будет. Как знакомо, — скрещивает он руки на груди, всматриваясь в глаза Регине. — А, ну да, это же хорошее дело во имя хороших целей, — ехидно улыбается он, а затем опускает руки и подходит поближе к Регине. Кажется, тот самый нужный момент наступает. — А ты думаешь, не приходило? — еще как, и с самого начала сегодняшней встречи, и с окончания событий в музее. Регине просто дальше было уже бессмысленно притворяться в большинстве случаев или она понимала, что некоторое ей можно получить только будучи такой, какая она есть. — Мне нравилось притворяться хорошим парнем, — и вспоминает о том, кого из себя строить приходилось на работе и с матерью. — Какая же это глупость.

Он подходит к ней близко, но ни за что не хватается, просто смотрит снизу вверх, на расстоянии ладони.

— Тот мир, "наш" мир идет нахуй вместе со своим Богом. Я бы... — он на пару секунд задумывается. — Я бы сделал все, что в моих силах, чтобы сохранить наш мир таким, какой он есть сейчас. Может стоило пойти к Джейн или в Секту, чтобы красть у Архангела золотые яблоки? — Денди ухмыляется на свой вопрос, показывая его нерелевантность. — Только не сдавай меня Адаму, — смеется он.

То, что сказала Регина — было чушью собачей, и Денди знал, что она в это не верит, потому что чувствовал в этом мире себя так же, как и она. Он засовывает руки в карманы брюк и отходит, подмигивая ей.

— Ты бы разобралась в своих чувствах, детка. То, что тебе кажется правильным, еще не значит, что это хорошо. Ты не спасительница человечества и не хочешь ею быть, ты хочешь счастья для себя. Вот и подумай, где твое счастье, — и когда переводит взгляд в сторону, на причал, то видит, как дед залезает в лодочку и начинает отплывать. — Ага. Вот и он. Пошли погуляем по дому.

У них было еще примерно три часа, пока старик не закончит рыбалку. Нужно еще раз все проверить — любая мелочь могла быть важной, и эта мелочь часто находится именно при повторном исследовании, чем при первичном. Так всегда. Денди заходит в дом и осматривается.

— Ладно. На тебе первый этаж и подвальчик, на мне — второй и чердак, — и идет вверх по лестнице, но вдруг останавливается и окликает ее. — Я серьезно, Регина. Тут я точно не буду заниматься чем-то, что меня не устраивает. Например, спасать отстойный мир, — и забирается вверх по лестнице.

Почти все это время они были вместе. Надо бы им и наедине побыть, поразмышлять или просто не отвлекаться друг на друга.

7:00-10:00 — РЫБАЛКА

Денди совсем не понимал логики слов Регины. Дар — это просто инструмент, такой же, как пистолет. Меч, конечно, может быть продолжением руки, но ей являться никогда не будет. Где тут самостоятельность — Денди никак уловить не мог, но и тему продолжать не стал, ведь жизнь Регину и сама накажет за такую непредусмотрительность. Жалко только терять такую столичную красавицу.

— Ну, значит, со всей смелостью утверждаю, что ошейники — кинк хорошего человека, — веселится он.

— А чего ты пугаешься? У тебя же кольцо есть, — и правда, Регина может в любой момент резко пресечь всякие поползновения на ее тело, особенно если учитывать, что у нападавшего, сексуально или нет, эмоций будет хоть отбавляй.

— У меня нет проблем с Адамом, — вздыхает Денди, ведь их чувства с Адамом, друг к другу, были взаимны, и это самое главное в отношениях между двумя мужчинами.  — Он не командует, не следит за выполнением дел, я могу вообще ничего не делать в Страже и особых проблем с этим не иметь. Просто засветиться пару раз в городе, чтобы было видно патрулирование, и все. Я просто делаю, что хочу, и мне это нравится. Но это все я говорил к тому, что Стража не использует и половины своего возможного потенциала, вот и получается придаток, а не грозная сила, — гордость Денди не уязвлена, он не гордится своей принадлежностью к группировке и, кроме того, не является полноценной, по меркам Столицы, боевой единицей. — Погоди-погоди. Посмотри на меня. Вспомни мои рассказы. Я и так в позиции слабости, — смеется Денди. — Все, что дает мне силу в этом новом мире — это идеи и фикции, как и в старом. Люди придумали законы, договорились по ним жить, а я, играя по этим правилам, потому что иначе бы не смог, и смог выудить из этого частичку силы и воли. Так и тут — статус Стража уже дает лишний повод со мной не связываться, понимаешь? Я внешне слабак, который смотрит на мир как силач. Это называется "внутренний стержень", и вот это и есть сила, — улыбается он, вскидывая руки вверх. — Иначе я либо не выживу, либо жить буду, но мышкой, — кто, как не Денди, что жил в гетто Майами, в неблагополучной неполной семье, а затем выбившийся в полицейские, знает о слабости? Регина, что ли, понимает общественность лучше? Денди ее понимал, но прежде, чем что-то сделать для нее — думал дважды. — Так болтлив, что вдруг осекся — и уже что-то интересное скрываю? — ухмыляется он.

Денди стоически выдерживает пинок, хотя там и выдерживать было нечего. Интересно, обидевшись или разревевшись, она бы бросилась на него, в слезах стуча кулачками по его груди? Денди никак Регине не отвечает — подобными детскими ответочками он переболел еще в академии, и просто пялится на кольцо на ее пальце, подмечая и без того очевидную мысль насчет его дизайна.

— Ты же со своим Даром могла и плохим парням навалять, раз поборница справедливости такая, но нет, ты же именно монстров выбрала. Да и я помню, как ты Перебинтованному предлагала напасть на себя, так кому ты врешь? Ты и на людей бы так же кидалась, но дело ведь не в том, что это именно люди. Может ты из адреналиновых наркоманов, которым уж очень хочется побывать на волоске от смерти? Мало людей могут сравниться по силе с твоим кольцом, — да уж, даже психоаналитик не нужен. Денди не эксперт по людям, не гениальный сыщик, но все же хороший слушатель. — Да, но с куда менее психопатичными и не прикрывающимися чувством справедливости, так что ты уникальная, можешь радоваться, — после этих слов Регина как-то слишком злобно делает лицо и говорит то, что вызывает в Денди не самые приятные эмоции — груз вины, посыпанный сверху гневом и страхом. Но Денди старательно подавляет это в себе и, справляясь, вяло улыбается, выдавливая из себя пару слов. — Ладно, подловила.

Денди не врал матери о чем-то таком важном. Он мог недоговаривать или скрывать, но не врал — она ничего не знала, видела только неплохую сторону его личности и при этом смотрела на нее своими материнскими глазами, что делало его сыночка лучше еще раз в десять больше. Поэтому у Денди не возникало чувства вины перед ней, до тех пор, пока она все не узнала во время апокалипсиса. Тогда дамбу и прорвало, если считать за дамбу — его грудь, а за волну — нож матери.

— Мне никто ничего не гарантирует, никогда, я же слабак. Тому, кто не умеет пользоваться своим положением, никакое место не удобно и не весело, ты не согласна? — кажется, Регина теряется в своих мыслях, задумываясь о его словах. Видно, что она колеблется. — Может и не сделаю, — и правда, Денди был приспособленцем, который хочет жить. Но все же он был при этом и достаточно ловким и хитрым, чтобы добиваться своего. Поэтому эта попытка взять Денди на слабо не увенчается успехом, ведь он не из тех, кто бравирует тем, что может, а что не может сделать. Когда настанет такое время — его поступки все скажут за него.

— Ох, но Столица же больше не будет нужна, когда Архангел вернет нам наш мир, — смеется Денди. — А ты вернешься в свое прежнее состояние, в хрупкую и слабую девушку. Современная Золушка. Вот и поддерживай нужду в Столице, — и Денди поднимается наверх.

На втором этаже ничего не поменялось, только, как и говорила Регина, немножко сдвинулся интерьер. Пустая комната по прежнему пустая, у деда все так же, только теперь ничего не разбросано на полу — то была работа Денди, искавшего лекарства. Поэтому Денди забирает две улики, найденные им еще в прошлой записи — старого покусанного медвежонка и собачьи когтерезы, — быстренько взглядом окидывает еще раз помещения и падает на кровать Барни. У него как раз есть, чем убить время — именно для этого он и хотел ненадолго разделиться с Региной. Поэтому, достав телефон из кармана, он включил его и набрал по памяти пароль. И, конечно, он был верен. Без толики стеснений, он принялся рассматривать все ее фотографии, и начал, конечно, с самых пикантных — что же, у Регины и правда было, на что полюбоваться. Зачем она, правда, делала такие фотографии, ему не очень понятно. Для себя? Парня у нее в Столице, видимо, и не было. Но чем бы оно не было, нарциссизмом или глупостью, оно играло на руку Денди. Бегло осмотрев все самые вкусные папки, он решил посмотреть на другие фотографии Регины — чтобы узнать ее получше. Совместные фотографии с кем-нибудь? Природа? Какие-то заметки? У нее было очень много всего, и Денди пытался найти в этом всем обилии информации что-то, что могло бы побольше рассказать ему о ней. Еще он знал, что как-то условно, но интернет в Столице работал, и поэтому еще и пошарился по ее приложениям.

Когда со всем важным было закончено, Денди раскинулся поудобнее и начал рассматривать все, что она у себя нафотографировала. Вертел телефон, рассматривая все и тут, и там, приближал и отдалял, и, конечно же, возбуждался. Похвастаться явно было чем. Были мысли передернуть по-быстренькому, но он их отогнал прочь. И, конечно, еще Денди вслушивался, но никаких скрипов или шагов не обнаружил. И зря, потому что, когда он уже выключил телефон и опустил его, то увидел приоткрытый дверной проем, из которого торчала рожа — назвать это сейчас лицом не было никакого желания — и с разводным ключом в руке смотрела на него. Денди, испугавшись, дернулся, что телефон вылетел у него из рук и собирался, подпрыгнув вверх, упасть на пол, но полицейский подался за ним вперед, падая с кровати, но все же ловя, и больно ударяясь затылком о пол, причем с грохотом.

Денди быстро встает, засовывает телефон обратно в карман и пытается вести себя так, как будто ничего и не произошло и, конечно, старается не обращать внимание на разводной ключ в руках Регины. Вот он подходит к двери, отворяет ее полностью и просто пытается вести себя спокойно, как обычно, просто с крепким выпирающим стояком.

— О, а я уже все закончил и решил прилечь отдохнуть... — скрещивает он руки на груди. — Ммм... нашла что-нибудь? Это что, улика? — и кивает в сторону ключа. Заметьте, что в штанах все еще так же твердо, несмотря на весь стресс ситуации. — А, ну да, тебе же не нравится здесь находится... давай спустимся? — и, стараясь особо не придавать этому значение, аккуратно заправляет пенис в штанину. Лучше от этого не становится.

Денди качает головой и при этом указательным пальцем, как бы собираясь сейчас вежливо тыкнуть в допущенную Региной ошибку или, вернее, непонимание ситуации.

— А то, что я его не уважаю и критикую, разве это моя с ним проблема? А у тебя со мной есть проблемы? То есть, возможно, я тебе и не нравлюсь, но жить тебе не мешаю, — а чем он и мог бы? Денди по натуре не преследователь и не последователь, то есть и не сталкер, и не симп. Конечно, он ее полапал и они целовались, но Регина наслаждалась этим — это настолько глупо отрицать, ведь данное Воспоминание — не такая штука, с которой Регина не смогла бы хоть как-то справиться самостоятельно, тем более даже сейчас она отказалась от яблока, вроде обмена на пистолет. У нее вообще больше нет смысла тут оставаться, и все же она продолжает здесь находиться вместе с Денди. — Я верю в это, ведь я так вырос. Понимаешь, это как... короче, я слушал дебаты философов-идеалистов и философов-материалистов. У первых сознание формирует материю, у вторых — материя формирует сознание. Что-то вроде... эээ... типа... — конечно, Денди был совсем не философом, чтобы хорошо выразить эту свою мысль, — один говорит, что нужно просто захотеть — и все получится, настроить себя, понимаешь? А второй про то, что очевидная реальность никогда не даст тебе всего, что ты хочешь — ты или родился в бедной семье, которая не заложила в тебе тех моральных и волевых качеств для ведения бизнеса, а также не заплатила за твое обучение в ведущих университетах страны, или в богатой семье, где отец дает тебе три тысячи баксов на свой первый стартап у себя в гараже, и ты пробуешь, и пробуешь, и пробуешь. И вот, наблюдая за тем, как живут парни в гетто, а как живут выходцы из богатых семей... ну, с тех пор я больше не покупал книги по бизнес-тренингу и прочие "Богатый Папа, Бедный Папа". Я не спихиваю все на то, в каких условиях я рос, но они определили во мне многое, и мое поведение. Став копом — я не стал сильным, и тем более сейчас я не сильный. Сильный человек — это... — Денди договаривает фразу, но без звука, просто шевеля губами, ведь цитировал в это время маму. — Просто заговорился, вот и все.

— А-а-а, так вот оно что. Тебе их избить недостаточно? Мне-то нет дела, если вы убиваете плохих парней. Потом ваш авторитет закрепится и силы страха будет достаточно, чтобы не допустить новых проблем. Опять же, вот она проблема — мы тут бессмертные, живем вроде бы и вечно, но тюрьму Адам предусматривать не хочет. Избить до полусмерти и отпустить — в чем смысл? Вот если люди будут бояться потерять пару лет веселья в тюрьме — вот тогда и толк будет наваливать плохим парням и сажать их в кутузку. Эффективная мы организация, Стражники? Опять же, меня все устраивает, пока это не касается уже меня, — да, тюрьма бы неплохо так поумерила спесь с людей, но в то же время подрывала идеологические анархические основы Столицы. Вряд ли Стражей за такую вещь по головке другие группировки погладят, особенно когда члены этих организаций попадут за решетку к Стражам. — Да ладно, плохой или нет человек. Я бы сказал, что ты просто как амбициозный боксер в вечном ожидании матча. Или гладиатор, предвкушающий новую битву. Просто подраться с кем-то на улице, да учитывая, что он от твоих тумаков восстановится — разве может это считаться чем-то плохим?.. Хотя в твоем случае, наверное, было бы круто иметь какую-то Арену в Столице. Какими бы сильными не были порождения космоса, они все же тупые и... скольких ты уже перебила? Мы, люди, всегда будем сами по себе лучше этих тварей, опаснее. Поэтому твои самые важные победы и самые яркие эмоции будут только в битвах с людьми, — Денди чешет подбородок. — Вообще, идея неплохая... может организую что-нибудь подобное, место только найду, — и правда, Столичная Арена могла бы хорошо сдержать агрессию у людей, и им бы было, куда ее выплеснуть, будучи или бойцами, или зрителями. — Ох, Архангел всемогущий, конечно выглядишь. Я же еще не видел ни одного момента, где ты бы не игнорировала чью-то боль. Истории из твоей прошлой жизни не в счет, — Денди пронзительно смотрит на нее, молча, ведь ему нечего ответить и продолжать разговоры о матери он не собирался. Тема была закрыта.

— Эй, каждому супергерою нужен свой комиссар Гордон, — наконец, выдыхает Денди, возвращаясь в привычное настроение и отмахиваясь от не самых приятных мыслей. — У некоторых роль своя, теневая, но без таких ролей у правого дела не будет и шансов... — Денди задумывается, а потом смеется. — Я придумал название для такой организации. Ну, мешающей оживить Архангела. Слушай-слушай... "Bad Apple", — произносит он на английском. — Стильно, да?

Да, Денди не подставит себя в открытую, мешая Хиэль достать как можно больше яблок для Архангела, но уж у него-то, такого предприимчивого молодого человека с пытливым умом, точно найдется пара способов помочь делу сохранения мира. И прикрывать яблочных террористов от внимания Стражи.

***

Телефон не дал Денди какой-то сенсационной информации, но хотя бы порадовал тем, что Регина так долго и упорно коллекционировала. Ветви диалогов были, конечно, интересными, и по своему возбуждали Денди. Сучкой она была еще той, даже сукой, просто тотальной, и Денди это не сказать, что расстраивало. Даже порадовало, ведь мысль о том, чтобы влюбить ее в себя от того становилась еще слаще, главное не обжечься.

— Э-э, нет, пожалуйста, в смысле, не уходи, у меня уже встал, то есть, я уже встал, — виновато хихикает Денди, хватая рукой дверь и удерживая ее от закрытия.

Одной из больших проблем Денди являлось то, что он всегда сбивался с мысли и начинал нервничать, когда его застукивали за тем, что он не хотел показывать, или когда о нем узнавали то, что он не хотел, чтобы знали. Мысли пытались, голос дрожал, а язык заплетался. Он был успешен в своей прошлой жизни просто потому, что в подобные ситуации попадал очень и очень редко, и больше всего в подростковом возрасте, с мамой. Когда она узнавала, как он напакостничал, или когда застукала сына за мастурбацией. Просто становится еще обиднее и больнее, когда тебя ранят сквозь тяжелые и прочные доспехи, ведь ты же очень надежно защитился. Так и с Денди.
Но почему он так не хотел, чтобы Регина заметила его за просмотром ее телефона?..

— А, ну... ты умеешь им пользоваться? Знаешь, я тоже умею пользоваться своим, в смысле, просто ключом. Ну, там, что-то починить если надо... Всякое же может произойти, — и пялится на ее сиськи, которые недавно видел обнаженными на экране телефона. И даже почти не замечает вопроса. — Что? Повтори? Да, что-нибудь, — кивает он. — Просто подобрал заново медвежонка и когтерезку. Смотрю на него и думаю: им поигрались и выбросили... — поднимает взгляд с ее груди выше и смотрит на шею и губы.

В задумчивости Денди выходит из комнаты быстрым шагом, направляясь по коридору и к лестнице вниз. Хочется выйти покурить, чтобы успокоиться и выбраться из этого состояния, похожего, кажется, на смущение. Но Денди даже вздрагивает, когда Регина опускает руку на его плечо. Денди не поворачивается, стоит спиной, пытается собраться с мыслями. Он бы предпочел, чтобы это она покопошилась в его штанах, но выбирать не приходится.

— Я не копошусь там, я просто рад тебя видеть, — это и правда очень сильно воздействовало на Денди. — А, да?.. Буду знать, — да, что-то такое он и правда упустил. И сейчас он много чего упускает.

Денди поворачивается, слушая ее — опять же, стояк и не думал пропадать, ведь в голове все еще крутилось ее тело, а ситуация так и подстегивала, играя на кинках Денди, повалить ее на пол и начать раздевать.

— У меня все отношения строятся на лжи, — грустно, но правдиво, впрочем Денди сейчас грустить правда не приходится, из него просто прет и прет. — Да-да... ты же собираешь сейчас эмоции? — он сглатывает ком в горле. — Я, если честно, не ебу... то есть, не знаю, но если они не любят, то я уже не так сильно хочу стать хорошим человеком...

Он не хотел сейчас ни кидаться на нее, ни дрочить на нее. Хотя сейчас, в таком состоянии, Денди бы был скорее на пассивной стороне в сексе, хотел он этого или нет. Представляет, как Регина, продолжая давить на него в таком его состоянии, наступает на него, прижимает к стенке, спускается вниз и расстегивает ширинку,..

— Так ты заряжаешь свое ебучее кольцо? — выдыхает Денди, смотря на нее. Отправляет руку в брюки, достает пачку сигарет и зажигалку. Вытаскивает одну из пачки зубами, пытается поджечь, но искра никак не хочет высекаться, или просто газ с чего-то вдруг решил пропасть, или пальцы просто соскальзывают. Вот и стоит он рядом с ней, со стояком и с не зажженной сигаретой в зубах. — Давай быстрее, — и смотрит куда-то ей за плечо, где ничего нет. Просто чтобы не отворачивать взгляд, но и не смотреть на нее.

Было бы очень здорово, если бы Регина как-нибудь еще ему помогла, ведь Денди концентрировал свое внимание на том, чтобы собраться с мыслями и перестать уже смущаться за тем, как его поймали с поличным за тем, что он хотел скрыть. У него это получалось, и Регина могла чувствовать, как возбуждение постепенно угасало. Опять до конца не зарядит, ну что за человек.

Регина никак не ответила на вопрос о проблемах. Умолчала она о них или негласно согласилась с Денди — непонятно, хотя лично он и не думал о том, что все же как-то портит ей жизнь. А может влюбилась? Влюбиться в Денди — большая проблема, и в ней не сознаешься. Хотя это и не так маловероятно: вот так общаешься с ней, целуешься, лапаешь, дразнишься и просто ругаешься, а она от этого только чувства к тебе начинает испытывать. Нередкий случай.

— Это единственное, что у нас осталось. В этом мире нет государств, которые бы могли контролировать какие-то нормы морали или взращивать достойные ячейки общества. Все души, находящиеся здесь, во многом уже сформированные личности, даже 16 лет — немалый срок, чтобы определить основы твоего поведения в обществе... ну типа, — это он добавил в конце, чтобы казаться тупее. — У нас тут полная анархия, и что иначе будет сдерживать преступников или работать на опережение? Тут все люди разные, к сожалению, не идейные, не сплоченные одной культурой. Вот и пусть боятся: либо смерти, либо срока. Институт страха работал и работает всегда, — и это действительно трудно оспорить. — Окей-окей, ни одного, не считая твари, которую ты мне показывала в телефоне. Но самый умный человек не будет точно так же уворачиваться и нападать, ведь у нас у всех свои, уникальные Дары, в некоторых местах очень опасные, и пользоваться ими грамотно тоже нужно уметь. Куча всевозможных комбинаций, продуманная тактика — это все и делает битвы против людей опасными и интересными, разве нет? В шахматах тебе с кем интереснее играть — с компьютером или с человеком? — Денди вот неплохо в шахматы играл, было у него нужное этому тактическое мышление. — Мило и примитивно не значит плохо, согласна? — весело хмыкает он. — Рыбак рыбака, да? Вот теперь ты сравниваешь себя со мной, — признание — важный шаг к решению проблемы. — В ФБР скучнее. Хотя может мне вообще надо было к психоаналитикам, учитывая темы, на которые я не хочу разговаривать, — смешок, правда, стыдливый, и являющийся психологической защитой.

***

— Я бы посмотрел, как ты им пользуешься... — она игриво подается вперед, и Денди, конечно, смотрит в небольшое образовавшееся там пространство между одеждой и грудью. — В смысле, гайки закручиваешь, не пизди меня им, — поправляет себя Денди. — Буду допрашивать ими деда... хотя давай не будем говорить о деде, пока у меня стоит... работа, — конечно, рассматривая то, как она сейчас активно себя ведет, Денди хоть и понимал, что Регина нащупала удачное время для того, чтобы поиздеваться над ним, но успокоиться пока не мог.

Зритель понимал, какой репертуар ему могут предложить, и на самом деле поведение Регины помогало ему справиться с волнением. Постепенно, медленно, из-за того, что Регина занимала сейчас активную совратительную позицию, он начинал возвращаться в прежнее состояние, только девушка бы вряд ли вежливо подождала его, и пользовалась положением уже сейчас.

— Нет, это глупо. Хочу потрахаться с тобой больше, чем стать хорошим человеком, — не то, чтобы такого взрослого мужика с кучей партнерш для секса, могла удовлетворить одна мастурбация, но да, он бы сейчас передернул на ее фото.

Чем больше отступало волнение, тем решительнее наступала страсть и возбуждение. И пока сердце предательски билось, мысли же его были заполнены злыми намерениями наказать Регину за то, что она не обиделась на него и грозно ушла, а решила немного подавить на его эмоции и слабость. Наказания были, конечно, все сексуальные.

«Я бы лучше в тебя зашел, ну что за сука», — выдыхает в мыслях стражник, когда она подходит ближе. То, как Регина показывала, что ей вообще было плевать на то, что она увидела, действительно помогало Денди и обесценивало произошедшее. Конечно, у этого и так не было никакой цены, но Денди хотя бы мог потихоньку отлеплять ценник с этого происшествия.  Денди не двигается, просто немного расслабляет пальцы и губы, и зажигалка с сигаретой переходят к Регине, которая помогает ему прикурить, правда, сначала затянувшись сама.

— Кому не похуй, — выдыхает Денди сигаретный дым, умудряясь держать сигарету уголком губ и при этом разговаривать. — Ладно, можешь помедленнее, — тело Денди немного расслабляется, и с этим его ответом становится понятнее, что прежний он медленно возвращается.

Шляпа красивая, правда. Денди считал такие соломенные шляпки в сочетании с сарафанчиками — идеальным нарядом для похода на какой-нибудь тропический пляж, где... блять, не дает она подумать о чем-то милом и прекрасном! Регина садится на корточки, совсем вплотную к его брюкам, из которых выпирал член, и Денди уже знает, что она ничего не сделает. Это совершенно очевидно, у нее нет никаких причин ни дрочить ему, ни сосать у него. Она просто хочет подразнить его, посмеяться, но все равно предвкушение удовольствия, пусть и иллюзорного, заставляет Денди хотеть ее сильнее.

Денди смотрит на нее, она смотрит на его ширинку. Наверняка думает о том, что Денди может сорваться, если она все же решит продолжить его дразнить. Но кольцо-то заряжается, да и пистолет у нее — и сразу не так страшно, верно? Денди пытается собраться с мыслями, тяжело он не дышит, в пот его не бросает — просто затаил дыхание. Но Регина расстегивает ширинку и достает из штанов член, хоть это и было не так легко, ведь он уже был заправлен в штанину. И она сжимает его в своих руках, открывает рот и медленно пододвигается ближе и ближе. Денди уже хочется подать таз вперед, но не делает так — откусит же, еще и Эдит попросит не возвращать ему утерянное.

«Сейчас соскочит», — думает он, и так и происходит.

Денди стоит перед ней с готовым эрегированным пенисом, который она сама же и достала, и смотрит на то, как она, улыбаясь и едва ли не смеясь, благодарит его за выполнение обещания. После такого и ебаться-то не хочется. Денди прислоняется к стене спиной, курит уже нормально, и когда член начинает смягчаться и опадать, прячет его обратно в штаны, ну, то есть, секунд через тридцать после того, как она отпрыгнула от него.

— Надо было заснять тебя с ним, чтобы ты потом по вечерам вспоминала свой триумф. Хорошее селфи было бы, — он расслабляет плечи и встает в более вольную стойку. — Мужские обещания длятся всего день, поэтому я свои редко выполняю. Хорошо, что так сложилось.

Он говорит суховато, как-то даже флегматично, и оно и понятно — немного перегорел на эмоции. И сейчас понимает, что все сложилось хорошо для него. Регина зашла достаточно далеко, чтобы это стало для Денди крепкой основой для продолжения их тесного общения. Но нужно проверить. Регина еще близко, и он ловким и быстрым движением руки подцепляет подол ее платья и приподнимает вверх — посмотреть, понравилось ли ей самой. И отпускает — по крайней мере, на трусы посмотрел.

— Ладно. Пойдем, покажешь, что из этого вышло, — он стряхивает пепел на дощатый пол и спускается вниз, идет на улицу. — Знаешь, у тебя слишком много уже детей от меня, учитывая, что это наше первое свидание.

Кистень не то, чтобы очень понравился Денди, но это было нескучное оружие, и цвет у него был интересный. Интересно теперь, что получится из того, что насобирала Регина. Не розовое дилдо же?
Дед все так же рыбачил, вернее, клевал носом, посапывая. Поплавок дергается, а он спит. И всего три рыбки наловит за три часа — неудивительно.
Они подходят к уже облюбованному им месту, где они ранее сидели и где на ветке лежат их купальные костюмы, и тут уже кончается сигарета, бычок которой Денди кидает в траву.

— Шляпка, кстати, очень красивая. С сарафаном хорошо сочетается, — ну вот, вспомнил же, сказал.

Денди на пару секунд застывает. Раздумывает, что сейчас Регина имела в виду, отрицая всякую эффективность изъятия Даров. Разве Дар может работать на расстоянии и, тем более, можно ли его использовать на расстоянии? А если не видишь? Какая-то глупость. Денди казалось это какой-то очевидной вещью, ведь ты не можешь использовать то, что даже не видишь. Но если Регина могла все это время использовать свой Дар, к чему были слезки, теперь оказавшиеся крокодильими, и красное лицо? Зачем ей тогда вообще нужно было просить его вернуть кольцо и обиженно топать ножками? Целоваться с ним, языком пытаясь подцепить свой Дар? Хорошо, Регина, у Денди на все эти вопросы есть ответ, но ты все будешь отрицать.

— Ладно, я понял, — что же, не работает так не работает, Денди все равно бы этим не занялся, у него есть дела поинтереснее и повеселее и, может даже, полезнее для общества. Кто знает, куда его заведет весь его долгий трудный путь? — К уважению?.. Ох, не твердила бы ты об этом, я бы тебя больше уважал, — в глазах Денди те, кто просят уважения к себе, имеют гораздо меньше причин для этого, чем иные. Те, кто не просит — они что-то делают для этого. А если и не делают, то хотя бы не просят. Круг замкнулся. — Я в принципе никого не уважаю. Почему ты можешь стать исключением? — сейчас ни одного достоинства в Регине Денди не находил, но нравилась она ему не поэтому. — Может если держать при себе всякое меньше будешь, то я начну больше уважать тебя? — нет, конечно же, это неправда и не показатель. У Денди были очень странные критерии отбора кумиров.

***

— Ты такая радостная, что по-другому и не сказать. Взгляд победительницы просто, — сухо ухмыляется Денди, скрещивая руки на груди. — Большого желания? Ты оговорилась или сказала то, что хотела сказать? — вряд ли это можно трактовать по-разному, поэтому Денди тихонько посмеивается. — Я могу начать с тебя. Придется мне снова что-нибудь тебе пообещать, — правда, ничего пока в голову не пришло... Хотя нет, пришло. — Сводить тебя в твое Воспоминание считается обещанием?

Ему нравилось проводить с ней время, кусаясь и огрызаясь. Они, вроде бы, были даже на равных в своих отношениях. Единственным нюансом в этом равенстве было равенство минусов, поставленных у них напротив друг друга. Регина была для него плохим человеком — даже не нейтральным, — но слабой при этом не была. Денди и сам в ее годы ненавидел полицейских, по тем же причинам, что и она. Просто он пошел по-другому, отличному от нее пути. Но и родился достаточно раньше, чтобы успеть еще пожить и посмотреть на внутреннюю кухню стражей правопорядка Соединенных Штатов. Вот поэтому он и не был против просто сходить с ней, ведь понимал, что они не смогут ограничиться просто делом. Денди будет говорить, Регина — отвечать, и так и не уйдет, как бы сильно она не раздражалась. Возможно, настолько хуевого человека в ее жизни еще не было. Повод для Денди задуматься, не остаться ли ему таким, какой он есть.

— Ты говоришь это только потому, что меня не тянет сейчас? — Денди поворачивает к ней голову и сухо смеется. — И правильно делаешь. Спасибо за ликбез, — ну, что же, однажды и правда проверит. Вот хотя бы на следующем свидании.

— Ладно, крошка, назовем это "совместным времяпрепровождением" или "деловой встречей", — немного повеселевший Денди ставит пальцами кавычки на нужных словосочетаниях. — Только вот обычные коллеги, друзья и просто знакомые таким не занимаются, — и под этим он еще и подразумевал хват за член партнера, конечно же.

Денди видел по Регине, что ей от его комплиментов было ни горячо, ни холодно, но говорит он такое уже давно на автомате, не задумываясь. Это входит в обязательные пункты его общения с противоположным полом, и это делало его комплименты еще менее ценными, но только если со стороны. Девушки ведь могли и не знать, что он всем так говорит, верно? Важной вещью здесь было и то, что Денди правда был внимателен и без стеснений делился приятными словами — это было искренне. И даже с этой искренностью, цена им все равно убавлялась, ведь, как ему казалось, слова теряют свое волшебство, когда сказаны много раз. Денди, правда, волшебство не нужно, ему бы поебаться. Понимаете?..

Денди наблюдает за тем, как Регина лепит из его черешневых эмоций рыцаря. Курит и наблюдает, как она уже трижды вздыхает при осмотре. Пристально его рассматривает, ощупывает, вертится вокруг него и проводит прочие манипуляции, и все это лишь для того, что вынести вердикт: "крутой, как и все остальные". Ну, крутой так крутой.
Подул ветер. Не слишком сильный, но прохладный. Девушка стоит спиной к нему, Денди аккуратно подходит к ней сзади и обнимает, держа руки на ее животе. Никакого сексуального подтекста — можно не волноваться. Он, длинный и широкоплечий, возвышается над девушкой, чтобы мягко обнимать ее сзади — словно он тоже является каким-то таким необычным доспехом.

— Думаю, мой все же круче. Просто потому что от меня, — действительно, какой родитель будет ставить чужого ребенка выше своего? Хуевый, например. — Кстати... вот ты его выпустила из кольца, и оно теперь пустое? Если ты снова наполнишь его, ты можешь сделать рыцаря еще круче, подпитать его? Или просто сделаешь другого рыцаря? Или пока этот есть, другие не сделаются? — Денди с интересом рассматривал здоровяка и, да, конечно, обнимал ее, но был спокоен.

До того, как дед закончит рыбалку, у них было еще часа полтора. Убивать время как-то надо было, но сейчас Денди грел себя спереди от прохладного ветерка и в то же время защищал ее от порывов ветра, что дуют ему в спину.

— Лямка опять упала, — и поправляет ту на плечике Регины. — Насчет деда... Конечно, не так, как ты подумала, — все же Денди отличался хорошей памятью. — Я же теперь знаю его историю, могу разговориться с ним и плавно подвести к этой теме. А там уже побуду хорошим парнем и решу освежить его воспоминания, занявшись небольшим детективным делом.

Стоять надоедает, и он отлипает от нее, чтобы, взяв за руку, подойти к дереву и, самому опустившись и присев на землю, подтянуть ее к себе и усадить между своих ног. Он также приобнял ее за живот, поднося к себе поближе, вплотную.

— У тебя вообще были подруги? В смысле, ну ты понимаешь, те, которые звали тебя в гости и к которым ты ходила в гости, чтобы вы красили друг другу ногти и спали вместе на одной кровати? — хотелось побольше узнать о Регине, да и время нужно было как-то убить. — Только не фыркай, все равно надо как-то время убить пока, — сам он мог и спать лечь, конечно.

Вот сейчас был такой момент, когда ему было плевать, какого запаха ее волосы или насколько плоский у нее живот. Они на ногах уже довольно долго, сонливость еще никто не отменял. В первой записи мира они пришли сюда в 6 утра и провели так все время до 20 вечера, а потом все вернулось обратно. 14 часов так без особых перерывов. Потом мир откатился, и они снова начали все заново, и прошло уже от 6 утра, возможно, часа 3. Денди вот успел немного поспать, а Регина точно бодрствовала.

— Устала? — зевает он. — Только не играйся с моим лицом, если я засну, — он закрывает глаза, нежась от тепла Регины и немного подрагивая от очередного дуновения прохладного ветра, которому здесь сейчас явно не было места — в прошлый раз он такого не помнил. Небольшое искажение, причуда Воспоминания.

Денди глубоко задумывается. Если попытаться четко сформулировать мысль, то, действительно, как он ее видит? Как на нее смотрит? И тут же заливается хохотом, понимая, что она сейчас сказала. Это был, на самом деле, горький хохот, с таким неприятным послевкусием, которое исходит из того, что Денди себя не любил.

— На одном уровне со мной? Ты точно хочешь на этот уровень? — у Денди ведь даже не подвал, у него минусовой этаж, ебучий Ад.

Рассмотрим ассорти наказаний для Денди после смерти: минуя 1-й круг Ада, он попадает на 2-й, к сладострастникам, чтобы там его, словно в стиральной машине, хорошенько прополоскало вокруг Ада острыми ураганами; затем на 7-м круге, о совершающих насилие, в 1-м поясе, где растекается Флегетон, его ждет бассейн из раскаленной крови и суровые тренеры с луками наперевес, кентавры Несс, Хирон и Фол; дальше самый большой сегмент — 8-й круг Ада, где ему есть место практически в таких секциях, как 1-я щель обольстителей, которых бичуют бесы во время их вечного паломничества, 2-я щель льстецов, влипших в каловые массы, 5-я щель для взяточников, не слишком оригинальная, ведь там придется вариться в кипящей смоле, 6-я щель лицемеров, где придется походить в свинцовых мантиях, а в 7-й щели для воров придется примерить на себя шкуру гадов и помучиться об них, но ненадолго, нужно еще дальше идти; чтобы там, на 9-м кругу, за предательство родных и друзей, вмерзнуть в лед, с обращенным лицом к низу. В Денди не собралось все худшее от человечества, но если бы Ад действительно был, ему бы пришлось там особенно весело.

— Немного больше, чем студентка с крутыми сиськами — это охуенный результат, Регина, — он же сказал, что никого не уважает. Получается, Регина уже на одном с ним уровне.

***

— Так ты над этим смеялась и была такой довольной? — наклоняет Денди голову в бок, показывая странность повода для подобной радости, особенно после того, как Регина подержалась за его член, чтобы... — Ну а что я могу поделать, если тебе так и норовит ляпнуть это? Это же все твой Фрейд как раз! Бессознательное, — с темой Денди был знаком поверхностно, но все же знаком. Опять же, на уровне телепередачи во время дежурства. Лично он называет это "комплексными" знаниями. Для одних — эрудит, для других — научпоп-быдло. — Точно. Ладно. Хорошо, что тебе еще нужно? — он и правда готов был подумать над тем, чтобы выполнить какое-нибудь простенькое обещание, если Регина попросит.

— Мне не нужны настоящие чувства. Любовь — это просто игра, главное, чтобы она была веселой. Так что плохо в том, чтобы притворяться? Вот ты в великую любовь веришь? — конечно, был у Денди, в юношестве, период максимализма, когда он был великим романтиком и был готов на все ради суки, которая в итоге спала с его приятелем параллельно, и все это после того, как открылась правда, схлынуло с него, как хлынула кровь с разбитой этим приятелем губы Денди. Денди в той драке очень сильно проиграл. Это не единственная неудача на романтическом поприще, но одна из важных в образовании нынешних взглядов копа.

— Не помеха? Угадаешь, сколько я так своих коллег-конкурентов из штаба выпер? Ну, знаешь, большинство людей не расценивают секс только как секс. У этого есть какой-то страстный интерес, который потом сильно может сказаться на работе. Это все же формирует какую-то особую эмоциональную связь, и вот этим я очень хорошо научился пользоваться, подставляя тех, кто мне мешал. Поэтому в департаменте я был максимально далек от тамошних баб. Единственное место, где я расстегивал ширинку только для того, чтобы поссать... ну или на корпоративе член отсканить, да, точно, — и это была правда, и ему вполне хватало того, что он имел вне полицейского участка, даже несмотря на то, какими некоторые из его коллег были красавицами. Денди не мог так рисковать собой, чтобы потом нарваться на скандал с собой в главной роли. Зато манипулировал ими он отлично. — Хорошо, в этом ты права, — у Денди уже несколько лет не было романтических интересов.

Сейчас Денди обнимает Регину, и хотя она снова ведет себя как-то немногословно, дело вряд ли было в его объятиях, скорее она о чем-то глубоко задумалась, и Денди не желал этому мешать.

— Ты же поняла, что я имел в виду, — утыкается он носом в ее макушку. — И, к тому же, разве не ты придаешь ему форму? А выкачивая из кого-то конкретного разве у тебя нет мыслей об этом ком-то, пока ты лепишь свои фигуры? — Денди вздыхает, касаясь губами макушки Регины. — Ладно, может и ответят когда-нибудь.

— Ну, вот мы знаем, что он забыл какую-то женщину. Как нам напомнить ему о ней, чтобы он все вспомнил? Я показал эти вещи, медвежонка и когтерезы, но эффекта никакого это не дало. Зато он может дать при повторном разговоре какие-то намеки на то, что позволит ему вспомнить, поняла? Но нужно будет еще в озеро нырнуть, — несмотря на то, что Регина помахала ручкой, Денди все равно объяснил. Он сам, например, не очень любил что-то делать, когда при этом не понимал, что именно и для чего именно он это делает, и этим чувством руководствовался всегда, посвящая в свои планы коллег и просто напарников.

Денди видит, как она верит задницей на траве и не сразу соображает о такой обычной вещи, как чистота ее красивого сарафана. Вздыхает, приподнимает ее, смыкает под ней свои ноги и опускает обратно. Теперь она сидит на его паху — чисто и мягко. И при этом никакой страсти, заметьте. А когда она сетует на холод, он кладет руки на ее предплечья и медленно их растирает, согревая, и то же самое проворачивает с талией и бедрами. Движения не медленные, не нежные, а обычное растирание, грубоватое, но эффективное. Слушает ее внимательно и подмечает, когда она останавливает повествование, обдумывая, что сказать дальше, а когда, волнуясь, криво формулирует свои мысли. Из этого он делает вывод, что лучше ему не рассказывать о том, как он и сам делал подобное, как и этот парень, и при этом много и много раз. Просто с незнакомыми девушками и в незнакомых местах.

— Мне нравится, — протягивает он, делая небольшую паузу, и продолжает, — слушать, чем ты занималась. Чувствую себя идеальной жертвой для тебя, когда представляю твои планы мести или справедливости — как тебе удобнее, — и это становится как-то очень заманчиво. Может мне не хватило такой немного больше чем студенточки с крутыми сиськами, когда я и сам был того же возраста, — Денди и правда считал, что лучше уж его нужно было проучить так, зато в молодости, чем потом по сценарию физрука из школы. — Ответила.

Денди прижимает Регину к себе поближе, как большую плюшевую игрушку, и громко вздыхает. Регина уже слишком медленно разговаривает, язык заплетается, и становится понятно, насколько это место некомфортно для того, чтобы поспать. Сейчас, обдумывая, сколько времени, Денди понимает, что если они лягут спать, то проснутся примерно к тому времени, когда потеплеет вода.

— Хорошо, идем, — Денди встает и подхватывает на руки Регину, не церемонясь с ней.

Она легкая, и сам коп был в хорошей физической форме, чтобы понести ее на руках. Уверенной походкой идет к дому, давая ей открыть ему дверь, затем заходит внутрь и забирается наверх, доходит до комнаты деда и аккуратно кладет прямо на кровать. Уходит, чтобы посмотреть на кровать во второй комнате, и она оказывается совсем непригодна для того, чтобы спать на ней — матрац весь пыльный и с поломанными пружинами. Возвращается в комнату Регины и, опять приподнимая ее, ложится под девушку, к краю кровати. Кровать шириной на полтора человека, поэтому Регине наполовину придется размещаться на Денди.

— Там на кровати не поспишь, — отвечает он, утыкаясь лицом ей в шею. — Я слышал от Хиэль, что люди в Воспоминаниях на тебя не реагируют, пока ты сам не заставишь обратить их на себя внимание. Если так, то можем спать хоть до самой ночи, — зевок. — А как проснемся, нагреется вода и сможем нырнуть в воду, поискать там что-нибудь на дне. И да, даже не придется готовить рыбу, — напоминает он.

Лежа на кровати, Денди не кладет руки туда, куда не стоит, и одна из них просто лежит на ее боку, прижимая Регину к себе, чтобы та случайно вдруг не свалилась с кровати, если что. Да и, начни она двигаться или что-то делать, так он заметит это и проснется.

Обычное дело — двое недавно познакомившихся человека делят друг с другом одноместную кровать, ведь больше негде. Охота за энергией для кольца окончилась совсем не хуевым образом, а довольно спокойно и по-бытовому. Хуевым образом было бы, если бы Регина тогда, стоя на корточках, зашла бы дальше. А тут так, что называется, легкий петтинг.

Отношения, которые строили между собой Денди и Регина, были волшебные по своей природе от того, что никто из них не пытался друг другу угодить и не боялся разочаровать. Поэтому Денди равнодушно пожимает плечами, оставляя момент, вызвавший такие негативные у Регины ощущения, позади. Что толку гадать?

— Что значит "выменяла"? Я сказал тебе "дарю". Что мне с этими Яблоками делать, на кой черт они мне нужны? — Серебряное яблоко еще куда не шло, но Золотое и вовсе было самым бесполезным, что он мог получить, ведь с ним ничего не сделаешь. — Золотое яблоко я все равно Хиэль не отдам, если оно выпадет, — Денди сует руки в карманы и смотрит на носки ботинок. — Думаю, сейчас ничего.

Был ли Денди в самом деле эджлордом? Конечно, в мире для него было много причин для радости и наслаждения, и он совсем не был нигилистом, все приравнивающим к нулю, но насчет серьезных отношений имел довольно четкую позицию, точно понимая, что он хотел от женщин.

— Это же строчки из "Пластиковой любви" Марии Такеути, дура! Точно, маленькая же еще... — хотя эта песня довольно популярна была даже по сравнению со всем японским сити-попом 80-х годов. — Мне казалось, это ты мир судишь, справедливость вершишь. А я вполне себе спокойно уживаюсь в нем, как видишь, — факт.

— Вот в Столице с какой-нибудь коллегой потрахаться я совсем не против, и пара даже есть на примете, но я не слишком активен последнее время, — со времен попадания в Столицу. — Если так подумать, то на Земле сексом хотелось заниматься куда больше, — в Столице была полная свобода действий, и на Денди стресс накатывался куда меньше, чтобы он хотел выплеснуть его на какую-нибудь шлюху в баре. — Да ладно, иногда я нисхожу и до немного больше чем студенток с крутыми сиськами, — ухмыляется.

Денди переводит взгляд на рыцаря и внимательно его рассматривает. Странно.

— Такой большой?.. Мне показалось, похож на музейного, — давай-давай, скажи опять, что Денди придирается к словам и душит тебя, сучка, давай, изворачивайся. — Похоже, я даже не ошибался, — и тихонько посмеивается. — Хорошо, тогда почему он такой большой?

Зачем ему сейчас мудрая милфа — он не понимал. Денди уже прошел тот этап, когда женщина могла на него как-то повлиять, и произошло при этом тогда не очень хорошее — женщина повлияла, но плохо. И сейчас, обдумывая слова Регины о логике, он задумался, а стал бы он лучше, если бы та Регина его проучила, или еще сильнее обозлился бы? От этого размышления он переключается на другое, инициированное девушкой.

— Нет. Это вроде мечты полететь в космос, — честно отвечает Денди. — Простой работящий на складах Амазона с детства может любить звезды и грезить космическим колонизаторством, но никогда так и не покинет пределы орбиты Земли, а под конец ему на голову еще и огромный метеорит свалится, — между Денди и складовщиком Амазона была большая разница, заключавшаяся в объективных причинах невозможности исполнить свою мечту, но сейчас для стражника ситуация, в которую он попал, казалась ему именно такой. — Вот нормальным человеком я еще смогу стать. Немного того, много другого... — где он о хорошем, а где о плохом — пусть решает сама.

— Тебе не понравится оказаться со мной в одной кровати перепившей, — хмыкает Денди, поправляя руки и поудобнее хватаясь за Регину.

Денди достаточно длинный и ботинки не снимает — ноги просто свисают с кровати, не марая постельное белье. А нужно будет полностью разлечься, так он снимет их с себя парой движений ног.

— Ну, можешь тогда сама на той кровати поспать, — бурчит Денди, ведь на кровати и правда было невозможно нормально лежать. — На полу спать не буду — не собака, — Денди обдумывает слова Регины, прикидывает, сколько сейчас времени и машет рукой на это все. — Чепуха, ему еще рыбачить, потом в машине ковыряться, потом готовить и обедать. У нас полно времени.

Регина повернута к нему спиной, и Денди не мог видеть ее лица и того, как она закатывает глаза. Лежать с ней рядом и обнимать было приятно. Настолько приятно, что вставать куда-либо она его вряд ли заставить смогла бы.

— Мы тебе новую найдем, — максимально безразлично отвечает Денди.

Регине рыцарь не понравился, но, судя по тому, что носитель эмоций никак на это не влиял, основной проблемой была похоть. Возможно, от того, что Регина все последние школьные годы и студенчество боролась с такими эмоциями, играя на них у своих жертв. На парне, что подбрасывал таблетки в алкоголь девушкам, или на физруке, что любил развратничать со своими ученицами. Похоть была ее самым главным врагом, но и инструментом — понятно, почему ей так не нравился рыцарь. Хотя возможно было в этом всем и частичка наслаждения, какие-то потаенные желания Регины — и от них ей тоже становилось неприятнее.

Регина уже засыпает, кажется, а он все думает о ней. Достает из брюк ее телефон, набирает пароль и переходит в режим фронтальной камеры. Наводит камеру на себя и спящую ее, затем замечает, что у нее юбка задралась и теперь показывает ее попу, и поправляет ту. Делает щелчок. У Регины не самое умиротворенное лицо во время сна, но Денди вот улыбнулся. И прячет телефон обратно. Засыпает.

16:00-ХХ:ХХ — ???

Денди просыпается первым. Или так думает, но Регина неподвижна. Деда в комнате нет, все осталось на своих местах. Стражник целует Регину в плечо и легонько похлопывает по предплечью. Часов 6 они поспали точно.

— Вставай. Купаться идем, — а чтобы она просыпалась поживее и сразу приходила в себя, он еще и укусил ее в шею, легонько. — Будем искать какие-нибудь шкатулки или типа того, — напоминает он.

Мужчина встает и потягивается. Еще бы поспал, даже уже все — надо сделать финальный рывок и можно будет идти отсыпаться уже домой. Сразу после дрочки, конечно. Денди дожидается, пока Регина соберется, и они пойдут вместе. И спустившись, он нигде не замечает деда, пока не выходит на улицу — тот спит в кресле-качалке, куда его в прошлый раз посадил Денди. Удобно. Денди кивает в сторону дерева и забирает их купальные костюмы и очки, вручая Регине ее комплект.

— Тебе помочь с переодеванием? — спрашивает он, попутно раздеваясь. Поздно сообразил, что на нем, вообще-то, нет трусов, уже когда снял с себя штаны, но не растерялся и постарался сделать вид, что так все и задумано. Просто быстро надел плавки. — А загорать будешь? Могу кремом намазать, — здесь, конечно, тоже можно загореть, но солнце довольно мягкое, крем вряд ли понадобится, если только кожа не очень чувствительная. Да и крема у них не было, это он так, помацать ее просто захотелось.

Вода была теплая, но потребовалось пару секунд, чтобы привыкнуть к ней — все равно, даже если вода градусов 20 по Цельсию, она кажется людям прохладной из-за температуры их тела, и приходится потратить немного времени, чтобы привыкнуть. А лучше всего это сделать, окунувшись в воду полностью. Плеск и брызги, и Денди встает в полный рост, весь промокший. Переводит взгляд на Регину и удовлетворительно кивает — конечно, красивая, как всегда. Денди дожидается, когда она подойдет к нему — сейчас вода ему по пояс, Регине будет практически до груди.

— Ты подумала насчет сохранения Столицы? Золотых яблок? Что ты будешь делать, если получишь такое? — Денди видел тогда сомнения в его взгляде и голосе, и решил спросить снова, решив, что прошло достаточно времени, чтобы она это лучше обдумала.

Денди надевает очки после ответа Регины и ныряет в воду, искать сокровища.

Денди не был скупым и ищущим абсолютно во всем выгоду. Он, выросший в бедной семье, с дефицитом всего возможного, умел ставить себя на место тех самых слабых, кем он раньше был. Также он легко расставался с тем, что ему было не нужно. Пистолет в Столице являлся чем-то таким: найти новый себе несложно, тем более, что Денди знал нужные места, как патрульный. Некоторое оружие хранится даже на базе Стражи: и на всякий случай, и чтобы жители города не прибрали к себе. Вообще, забавным было то, каким нынешнее огнестрельное оружие было безопасным способом усмирить столичного прохожего. Стволы делают в людях дыры, да, но не отсекают головы. Можно терять часть души, когда себя сильно травмируешь, и в конце концов умереть, но пушки довольно хорошо минимизируют эти потери — не то, что холодное оружие, которое отсекает части тел.

— Ладно, если не хочешь, чтобы это был подарок, просто предложи мне что-то получше яблока, — не хочет подарок — не будет. — Все равно любому из нас золотое яблоко бесполезно. Зачем вообще оно кому-то конкретно из нас? Хиэль отдельно по головке погладит? — Денди запоминает слова Регины. — Мои обещания длятся... ну три дня максимум, забыла? Думаю, в обещаниях не будет смысла. Я тебе еще пригожусь, — говорит он, и это будет своеобразным пророчеством к их будущему приключению в другое Воспоминание, с Региной конкретно не связанное.

— Перевод по радио рассказывал диджей, — любит Денди запоминать всякую ерунду. — Действуешь на упреждение? Хорошо, называй вещи чужими именами. Рассматриваешь дела человека, выносишь приговор, исполняешь. Это если утрировано, — не сильно утрировано, если честно.

Регина веселится, конечно, выворачивая сказанное им наизнанку. Кажется, и он также делает? Не нужно поднимать вопрос, что появилось раньше: курица или яйцо, — когда двое просто наслаждаются своим совместным бытием.

— Да какие таблетки. Сиськи у Эдит великолепные, прямо ух, — Денди даже вырисовывает фигуры руками. — Да и у меня нет никакого повода волноваться. Желание есть, эрекция крепкая — ты сама обследовала, — хохочет Денди. — Да, вот бы...

Раньше бы она так огрызалась про его член — было бы все совсем по-другому. Сейчас он даже не дергается и расслабленно поглаживает ее по талии, просто из-за того, что это чувство приятное.

— Надеюсь теперь, когда ты сравнила, мысли о моем хуе перестали мучить тебя, — выдыхает он ей в ушко. — У меня много хороших вопросов, просто не тем людям обычно задаются.

Регина права и сравнение некорректно, но в представлении Денди его проблемы, мешающие его становлению хорошим человеком, настолько комплексны и громоздки, что на их разрушение или переосмысление уйдет крайне много сил и времени, а хочется ведь всегда все и сразу, особенно в том, что касается себя. Это и есть главная дилемма внутреннего совершенствования.

— Иногда достаточно и одной, зато большой. Дело, наверное, не в количестве. Вот как понять, насколько большая у меня преграда? Измерить ее в... — изнасилованных? Шантажируемых? Обманутых? Преданных? Вернее, в количестве тараканов, связанных с этим числом обиженных лично Денди. — Ладно, стану нормальным.

То, что он может сказать ей что-то такое, не переживая за то, как она на это посмотрит — верный показатель того, что стражнику не нужно от нее быстрой единоразовой ебли. Он мог следить за своим языком, но был максимально не заинтересован в этом, и даже больше — верил, что чем больше о нем знает Регина, правдивого, тем выше у них шансы на секс и более увлекательное общение. Сама она за все это время охуительных историй, приставаний и подъебок никуда не свинтила и не прогнала — интерес Денди, видно, вызывал к себе огромный.

— Просто говорю все, что в голову взбредет, — томно вздыхает мужчина, обнимая ее сильнее и прижимаясь щекой к ее спине.

***

Денди смеется — острота и правда была очень меткая. Лицо становится ехидным и веселым.

— Хе-хе, ну так я тебе, получается, напиздел. Соврал. Обманул. Сказал неправду, — и облизывает щеку, довольно слюняво. Умеет же Регина поднять настроение!

У Денди и мысли не было приставать к Регине, пока она спит! Самому сильно спать хотелось. Это сейчас, после сна, он заряжен энергией и проголодался — жадный до Регины. Вот он сейчас и вызывает Хиэль и вежливо просит у нее мужские трусы и крем для загара. Да, еще про два полотенца не забывает и покрывало, точно. Посылает исчезающему ангелочку воздушные поцелуи и бросает вещи к своей одежде, а сам ступает в воду.

— Ну да, конечно, опять мужчине делать всю работу, — вздыхает он, надевая очки. Смотрелся он в них наверняка глупо, зато можно было не бояться за глаза под не самой чистой водой. — Вот это ты хорошо сказала, приободрила, — показывает он ей большой палец, уходя на все большую и большую глубину.

Регина ложится на спину на воде, и Денди уже заранее задумывает план мести за отказ в помощи. Так она еще и стала вести себя слишком свободно, ногой от него отталкивается — забылась. Денди делает вид, что не замечает или терпит. А Регина ловко плещется в воде.

— В бассейн ходила? — делает предположение. —  Да это не революция. Революция — это другое... — задумчиво протягивает он. — Революция — это, ну, кардинальное изменение. А тут контрреволюция? Переворот? — скорее первое, чем второе. — Ты не одна, — подмигивает он и ныряет в воду в поисках сокровищ.

Далее, минут 30 Денди проводит за тем, чтобы исследовать все озеро вдоль и поперек, начиная с самого его центра, куда обычно и заплывают, чтобы что-то скинуть. Затем у причала. Потом уже по краям и только после — во всех оставшихся зонах. Еще он тратит время на то, чтобы немного подкопать песок на дне — шкатулку могло и присыпать с течением времени. Но ничего интересного он так и не находит. Глупая затея. Зато поплавал.

Денди выходит на берег с пустыми руками, но твердым намерением выжать из ситуации хоть что-то хорошее. Идет к своему покрывалу, сушит себя полотенцем, поглядывает в сторону Регины. Та лежит на собственном заказанном у Хиэль пледике на животе и почитывает журнал. Ее попа скрывается короткой купальной юбчонкой, но так даже желаннее. Стражник берет крем и направляется к Регине, а затем довольно ловко и быстро забирается на нее сверху, вернее, на ее ноги. Не давя на них, а как бы находясь между ними, стоя на коленях.

— Нихрена я не нашел, — недовольно говорит Денди, открывая тюбик с кремом. — Все оплыл, прошерстил, землю пальцами загребал — и ни-хре-на, — говорит он совершенно дежурным и расстроенным голосом, пока снимает с ее плеч лямки костюма и опускает вниз, чтобы ему полностью открывалась вся ее спина. — Зато накупался.

Денди растирает руки между собой, смазанные кремом, и еще немного капает на Регину. Ей тогда не понравился массаж плеч, так что она скажет теперь, при более комплексном подходе? Его сильные и длинные руки ложатся на ее кожу и начинают медленно, но верно наминать, с отточенной до близкого к совершенству техникой.

— Что читаешь? — он не вчитывается в содержимое, потому что занят ее спиной. — Погоди. Хммм... там есть новости? Давай ты попробуешь мне рассказать что-нибудь завуалированно, а я постараюсь отгадать новость и год. Или опишешь звезду с журнала. Или еще чего, — он заботливо натирает полностью спину Регины и в конце уже просто продолжает массировать ее кожу, от плеч до боков, и когда проводит по ним, то пальцами касается грудей. — У нас дежурной по департаменту часто заступала одна тетка, которая зачитывалась журналами вроде Vogue. Я брал у нее иногда один, когда отправлялся в патрули, ну, те первые два года службы. Я еще просил у нее старые журналы, двадцатилетней и более давности, и сравнивал с современными. В 70-х вот журнал издавался для каких-то слишком богатых дамочек — больше было дорогого, роскошного. Потом, вроде в конце 80-х, сменился редактор и в журнале даже стали появляться джинсы и прочие дешевые вещи. Вроде "высокая мода для всех", — Денди вообще за те два года патрулирования много чего прочитал, от глянцевых журналов до научно-просветительской литературы. Славное время.

Денди старательно массирует там, где наиболее приятно, и следит за телом Регины, когда она выгибается или иным способом дает знать, где правильное место нащупал Денди. Наконец, он заканчивает со спиной, и хочет приниматься за самое вкусное, да стянуть весь купальник будет слишком тяжело.

— Переворачивайся, — он чуть привстает, чтобы ей было легче. Нужно было и спереди позаботиться о Регине, хотя вполне очевидно, как он хочет заботиться о ней.