[indent] Для Даниса всё начинается с того, что за ним с клацаньем захлопывается дверца. Он оборачивается, бархатная подкладка капюшона мягко скользит по подбородку. За ним чёрный закрытый ландо с затемнёнными окнами трогается с места, две лошадки невзрачной масти увозят экипаж во тьму. Над подъездной дорожкой, изящно вымощенной резными камнями, лежит убедительная, густая и влажная, словно свежая гуашь, ночь. Освещение не то что скудное – его нет, не то по недосмотру, не то по тайному замыслу архитектора. Только перед Данисом, у самых его ног, облачённых в остроносые ботинки на каблуке, лежит большое, вытянутое пятно света. Он поднимает голову: перед ним за несколькими массивными ступенями открыта парадная дверь, и свет – красноватый, похожий на отблеск камина, но ровный – льётся изнутри помещения. А над аркой проёма возвышается многоглазая громада особняка. В некоторых окнах – тот же свет, только тусклый, едва пробивающийся через плотные шторы. Из недр особняка слышится музыка.
[indent] Чтобы охватить всё это взглядом, уместить в сознании, Данису требуется пара секунд. Потом он замечает в дверях строгую, негибкую фигуру швейцара и спохватывается: лучше не медлить. Он ступает в пятно света (удерживает себя от того, чтобы разглядеть невозможные тряпки, в которые он завёрнут), поднимается по лестнице крыльца и входит внутрь. Швейцар сгибается в деревянном поклоне. Его усатое лицо выглядит нарисованным, и Данис не сразу соображает, что верхняя часть прикрыта маской. Весьма условной, с большими прорезями для глаз; личность такой не скроешь. В этот момент Данис понимает, что сам вполне успешно прячет лицо за маской. Как она выглядит, он понятия не имеет, но в ней закрыто всё ото лба до ротовых складок, только подбородок остаётся видимым глазу. Данис сдержанно кивает, пока не уверенный, как себя вести, и проходит дальше.
[indent] Всё страньше и страньше.
☆☆☆
[indent] Видите ли, в один мерзкий слякотный день Данис решает устроить себе выходной. Он находит в кухонном шкафчике упаковку сухого картофельного пюре, разводит его кипятком и по-свински хлебает, как из чашки. Заваливается на кровать с новым смартфоном и посмертной версией клэш оф кланс на нём, когда экран мигает уведомлением: безликий фон с текстом координат. Сперва Данис пугается до усрачки, конечно, аж садится прямо. Осматривается, боязливо выглядывает в окно. Тогда мобильный пиликает снова, и на этот раз вверху сообщения подпись адресанта: СИСТЕМА.

Извини.
12:06

Мне показалось, тебе понравится такой способ связи.
12:06

[indent] Данис выдыхает. Мать, ну ты хоть предупреждай в следующий раз, ворчит он, но по имени Хиэль не зовёт: ему и в самом деле нравится. В нём всегда было что-то от секретного агента. Воспоминание, говоришь? Ладно, почему нет. Он не эксперт и даже не любитель, но с недавних пор находит в Воспоминаниях свою прелесть. Может, найдёт для них время в своём плотном расписании, скажем, раз в неделю.

Поешь заранее, у меня есть опасения насчёт пищи в этом Воспоминании.
12:12

И не забудь проверить карманы.
12:12

[indent] – Ладно, "мам"! – закатывает глаза Данис. И, раздумывая над этим, выбирает стратегию стелса: всё-таки он один (наверное) и не самый опытный решала (возможно), так что стоит проявить осторожность. И ничего... не... есть, пишет он чёрной ручкой себе на руке, чтобы не забыть.
☆☆☆
[indent] Теперь он минует просторный вестибюль; полукруглые мраморные лестницы справа и слева ведут на второй этаж. Коридоры, обитые тёмным деревом, уводят по обе стороны от парадного входа, а впереди, за тройной аркой – большой зал. Данис мельком видит движущиеся фигуры – две, три, пять... семь... он сбивается со счёта. Небольшая группа из троих человек – все в широких красных мантиях, скрывающих фигуры, и в масках, – проходят мимо него, походя приветствуя полукивком и коротким жестом. Данис машинально кивает в ответ. Они проходят в зал; Даниса мороз продирает по коже, и он не может понять, почему. По этажу мягкими, ласковыми волнами раскатываются звуки живой музыки. Данис твёрдо решает найти толчок, перевести дух, осмотреть себя (почему так тяжело дышать?) и, согласно напутствию СИСТЕМЫ, проверить карманы.
[indent] Так что он отправляется на поиски туалета. Правильно предположив, что на каждом этаже должно быть хотя бы по одному, Данис сразу поднимается на второй этаж, надеясь встретить там меньше людей. Тем не менее, бродя по коридорам, он несколько раз натыкается на помещения, в которых происходит какого-то рода досуг. Где-то обсуждают искусство, где-то объявляются тосты, где-то многозначительным полушёпотом называются важные имена, которые Данису решительно ничего не говорят. Он мельком видит подносы, с которых свисают налитые грозди багрового винограда; тепло сияют в свете канделябров нектарины, веером разложены тонкие, полупрозрачные ломтики отборного мяса, на шпажках белеет сыр с тёмным узором плесени – и роскоши. С шуршаньем ложатся карты на зелёный бархат, гулко стучат бильярдные шары, звенят бокалы. И повсюду – тот же звук музыки, тягучее, плавное движение; внешне хаотичное, но находящееся в строгом порядке, точно движение пар в бальном зале. Каким-то образом он не скрадывается, не заглушается; должно быть, особняк пронизывает система вентиляции, позволяющая звукам проникать повсеместно, не встречая сопротивления.
[indent] Данис избегает внимания. Он не останавливается, шагает ровно, как человек, знающий путь. В некоторых местах проходы расширяются, образовывая своего рода рекреации с низкими софами. В таких местах стены украшены огромными гобеленами. Улучив момент одиночества, Данис рассматривает один такой: он изображает кровавую сцену охоты. Гобелен выглядит старым, потемневшим от времени, и детали сложно разобрать. Данис задумывается, нужны ли ему гобелены в его вилле и приходит к выводу, что да, нужны. Он тоже хочет внушать благоговение и источать ауру роскоши.
[indent] За следующим углом он наконец-то находит ванную комнату. Она выглядит совсем не так, как он себе представлял: зала размером с весь его дом, пол и стены из серовато-розового мрамора. Рама большого овального зеркала украшена порфировыми фигурками. В дальнем конце залы стоит сама ванна – на золотых ножках, золотой же кран изгибает невозможно длинную шею. Перед ванной – круглый ковёр, выглядящий так, словно в нём можно утонуть... Данис очень тихо закрывает за собой дверь и две минуты просто дышит, раздавленный величием особняка и всего его содержимого.
[indent] Затем он проходит к зеркалу – высокие каблуки, встречаясь с мрамором, издают оглушительный стук, – и распахивает на себе балахон, сбрасывает капюшон. Конечно, такая же красная мантия, об этом он уже догадался. Но под ней – его грудную клетку туго стягивает подогнанная жилетка, а под ней в свою очередь мягкая белая рубашка. Ещё на Данисе оказываются брюки с высокой посадкой и изысканный, дорогой даже на ощупь клетчатый платок, артистично завязанный на шее. Наконец, маска – с синим узором по краям и вокруг глаз, она изображает условную сову, с треугольным клювом и круглыми зрачками. Данис совершенно не узнаёт себя. Он срывает маску, чтобы убедиться, что под ней всё ещё его лицо. И, опираясь на туалетный столик, рассматривает себя совсем близко к зеркальной поверхности.
[indent] Да, это он. Его лицо отличается странной, совершенно нехарактерной бледностью – он трогает свою щёку, ага, макияж. Глаза оказываются подведены чёрным карандашом и выглядят на удивление выразительно. Мрачно, и живо, и немного пугающе. Находясь наедине с собой, Данис готов признать, что вид ему даже нравится.
[indent] Но он отвлёкся. Он охлопывает себя по тем местам, где обычно находились бы карманы, но не находит ни одной прорези. Покопавшись в складках, Данис наконец обнаруживает внутренний карман и с восторгом извлекает из него нож. Это не его родное жало, но рукоять всё равно ложится в руку как влитая. Ну слава богу, то есть, Хиэль, в этот раз Данис не безоружен. Наручники тоже на месте, хотя от постороннего взгляда их прячут широченные рукава мантии. Данис кладёт нож на столик рядом с маской и снова лезет в карман. На этот раз он нащупывает что-то плоское, похожее на лист заламинированной бумаги –
[indent] И тут дверь за его плечом отворяется с лёгким щелчком.
[indent] Данис паникует, но двигается быстро и чётко. У него есть время схватить только один предмет, и его инстинкты срабатывают вместо него. Он оборачивается и выставляет перед собой нож, готовый встречать гостя.
[indent] (И запоздало думает, что надо было прятаться... или, на худой конец, снять штаны. Вот тебе и стелс.)

Отредактировано danis (2021-08-12 15:52:39)

[indent] Рэм собрался как обычно: медикаменты, еда и пара инструментов, включая швейцарский нож. Безо всякой уверенности, пригодится ему это или нет, так как принципы воспоминаний зачастую разнились. Ну и ладно, лишним точно не будет.
Натянув тёмно-синий свитер и прицепив к себе сумку, он вышел из темноты своего дома, скрипнув деревянной половицей и просто прикрыв дверь - в их нынешней обстановке уже почти неважно, встретит он у себя незваных гостей после этого дела или нет. Он оставлял это на откуп судьбы: в конце концов, в сюрпризах была своя изюминка.

[indent] Вот и сейчас его ожидал кот в мешке. Каламбур был забавным, и Рэм улыбнулся себе под нос. Он правда не догадывался, куда приведёт его путь - кроме того, что в нейтральные земли, естественно. Хентиаменти хотел встретиться, а потом они должны были найти какое-нибудь воспоминание. Когда мальчишка изъявил желание выбрать кристалл самостоятельно, Вортекс только плечами пожал: конечно, почему бы и нет. Ему вот было ни горячо, ни холодно по поводу того, какое воспоминание их ждало впереди. Он сам чаще всего выбирал их наугад, а там будь, что будет.
Найти друг друга они должны были там же, где и впервые. Рэм всматривался в темнеющий горизонт: краткая разведка показала, что на условленном месте он был пока один. Пришёл немного раньше, значит. Ну, он надеялся, что немного - отморозить себе что-нибудь в его планы всё ещё не входило.

[indent] Он погрузился в свои мысли, глядя перед собой, но через несколько минут вынырнул назад в реальность. Его отвлекли звуки шагов где-то позади. Это был Хентиаменти. Вовремя пришёл, холод не успел пробрать до костей. Повернувшись, всматриваясь в его щуплую фигуру и бинты, скрывавшие всё, Рэм выслушал его, кивая.
[indent] – Понял, - и сразу после, – Давай, – рефлекторно ответил на предложение.
Хенти не был ему незнакомцем, и инстинкты спали - а если было безопасно, Рэм редко отказывался от того, что ему предлагают. Дают - бери, бьют - беги. Приняв шоколадку, он повертел её в руках и сунул в карман. Ничего есть и пить в воспоминании нельзя, значит. Ну, если оно не будет ощущаться как дни или недели, то конечно, не проблема. Сознание вернулось к совсем недавно пережитому приключению в тропическом антураже.
Что ж, оставалось надеяться, что выбранное его приятелем воспоминание окажется к ним благосклонным (что, конечно, было сомнительным, учитывая предупреждение, но это были проблемы будущего Рэма).
[indent] – Я просто пойду за тобой, – ответил с полуулыбкой, когда его юный проводник начал объяснять путь. Видно, он выбрал кристалл заранее и не случайно. Почему? В Столице действовало много сил (начиная с самих ангелов), и этому могла быть масса объяснений вплоть до того, что тот самый, особенный кристалл притянул взгляд парнишки, когда он гулял по нейтральным землям в прошлый раз. Это тоже сейчас неважно (хотя и занимало мысли Вортекса остаток пути).

[indent] Кристалл был на нужном месте. Хентиаменти поспешно прикоснулся к нему. Рэм последовал за ним, зажмурившись.

[indent] Когда он снова начал видеть вокруг себя, его юного спутника поблизости нигде не было. Он выдохнул, поднося руки к лицу, чтобы протереть глаза, но что-то помешало этому действию. "Маска", - быстро сообразил Рэм. Видно всё было хорошо, но рук не поднести. А ещё на нём была какая-то странная одежда - длинная, неудобно двигаться. Хотелось от неё избавиться. В кармане что-то тяжелело, но он не стал продолжать ощупывать себя или доставать предмет - Вортекс тут был не один.
Вот ведь незадача, подумал он, тут, видимо, такой дресс-код, судя по группке людей неподалёку, которые о чём-то активно переговаривались. Их речь была странной, но экспрессивной. Рэм слушал её, не пытаясь разобрать слова - как слушают песню на незнакомом языке. На каждом по неповторимой маске, здесь не было видно лиц.
Он находился в просторном помещении: парадном зале, который был обставлен слишком шикарно для всех мест, пожалуй, в которых Рэму доводилось бывать при жизни. В какой-то из соседних комнат играла музыка.

[indent] На стенах висели зеркала - выше человеческого роста и с резными рамами, они скорее казались украшением, чем предметом, служившим своим практическим целям. Хотя, наверное, гостям нравилось любоваться собой, проходя мимо. Рэм поддался искушению и тоже оглядел себя как следует: алые одежды с капюшоном скрывали хвост и уши; маска, правая (белая) сторона которой была изогнутой словно полумесяц, а левая - матово-чёрная, только тонкие серебристые линии обрамляли её по краям. Маска наглухо закрывала всё лицо, оставляя только прорези для глаз и незаметные отверстия для дыхания. Вместо рта застыла улыбка на ненастоящих губах. Всё это было так необычно, но уже не вызывало отторжения.
Направившись в сторону источника музыки, он вглядывался в окружение. Взгляд разбегался, а людей не отличить одного от другого: все одеты одинаково, спрятавши лица. Хенти нигде не было - по крайней мере, он его не узнал. В понимании Рэма его юный друг уже был достаточно взрослым и компетентным, чтобы о себе позаботиться, пока они не пересекутся, а посему он его и не искал активно (но всматривался на всякий случай). Зайдя в зал, который каким-то неведомым ему образом был ещё больше и параднее предыдущего, Рэм огляделся. Множество людей в центре кружились в танце, кто-то стоял подальше, что-то друг с другом обсуждая. Странная атмосфера, но это было красиво - танцы завораживали.
Вортекс думал послушать разговоры, концентрируясь на нетанцующих гостях. Должно же в их беседах быть что-то полезное, в конце концов. Пара имён тут и там, но в честь чего сборище? И почему именно этот день, чем он важен? Он продолжал следить.

[indent] Рэм заметил его в другом конце зала - видимо, зашёл с другого входа. Издалека он не был уверен, что его догадка верна, и это в действительности был Хентиаменти - капюшон мешал рассмотреть лицо, впрочем, если на нём маска, такое бы и не помогло. Но небольшой силуэт в балахоне не проплыл вперёд, заводя беседу с кем-то из знакомых, не пошёл танцевать. Он, наоборот, выглядел будто бы растерянно, озираясь в спешке, это-то и привлекало внимание. Что ж, стоило приблизиться к нему и убедиться. Кажется, он направлялся в его сторону - прекрасно, значит, не придётся догонять. "Это там бинты видно или кажется?"
Когда они поравнялись, Рэм протянул руку, крепко положив на плечо фигуре, тормозя и не давая просто уйти. Он быстро заглядывает ему в лицо, уже готовясь увидеть маску - но не находит её под капюшоном. Действительно, бинты и знакомые глаза. "Повезло", - выдыхает Рэм.
[indent] – Это я, – тут же приподнимает маску немного, давая увидеть своё лицо, чтобы сразу прояснить недопонимание, которое, должно быть, уже создалось на короткое время, – Пойдём найдём место тише.
Он спешил увести подростка из шумного зала - едва ли они могли хоть что-то обсудить в такой обстановке, и ему хотелось остаться наедине в каком-нибудь месте, где им двоим не будут мешать лишние уши, глаза и разговоры.

[indent] Рэм вернулся в то помещение, с которого начал, ведя за собой Хенти. Нигде не было подходящего места - были проходы в ещё какие-то большие комнаты, все полные людей. Тогда он повернул на лестницу - вряд ли на втором этаже было также шумно, как внизу. Тем не менее, народа в коридоре было достаточно - кто-то наблюдал за происходящим внизу из-за перил, кто-то пил, а кто-то создавал движение и здесь.
Немного дальше ему встретилась глухая дверь. Она подходила под интерьер, но была не такой большой и броской - явно не ведёт в какое-то из основных помещений, и Рэм толкнул её в надежде, что комната, скрывавшаяся за ней, даст им немного уединения.
[indent] ...Что ж, он был не прав. Прежде всего, он замечает нож, выставленный в свою сторону. А потом уже его обладателя - чертовски знакомое лицо.
[indent] – Вот это встреча, – приходится прикусить щеку, чтобы не расплыться в улыбке или не посмеяться. Рэм красноречиво смотрит на кончик ножа, направленный ему куда-то в грудь. Нет, если Данис решит его пырнуть, то ничего не поделаешь. Но это будет неожиданно и, вроде бы, не похоже на него? По крайней мере, из того опыта, который у Рэма с ним был.

[indent] Данис встречается взглядами с Рэмом. Они оба в масках и не видят лиц друг друга, а Данис никогда не отличался особой проницательностью. Но даже он понимает, видит, словно в отражении: "я не знаю, что делать!!!", и "почему я", и животный страх, и усилие, с которым оба сохраняют хладнокровие. Это игра, думает Данис, и знаете, могло быть хуже. Он мог быть один. Перед кем бы он тогда стеснялся кричать?
[indent] В прохладном воздухе ванной разливается запах жжёной плоти. Данис мысленно кивает: а вот и скелет, старый знакомец, всё такой же криповый. Это один из тех, с которыми Данис дрался в музее? (Ну, как дрался. У него синдром выжившего, подмена воспоминаний: вот он раскидывает костяных стражей, а Денди стоит рядом и аплодисментами поддерживает чемпиона.) Данис скелета не узнаёт. Прости, парень, вы все на одно лицо... один... череп? Он даже не смотрит толком, просто знает, что тот материализовался где-то рядом, и – хорошо, наверное, иметь боевой Дар, ядовито думает Данис.
[indent] И крупно вздрагивает, всё равно застигнутый врасплох, когда копьё прошивает человеческое тело. Так легко, словно вообще не встречая сопротивления, словно это не живая плоть, а пудинг. Зрелище поражает Даниса; ему кажется, что всё происходит беззвучно, и только со вторым ударом он слышит влажное чавканье мяса и хруст ребра. Скелет не останавливается, хотя человек уже мёртв. Рот его раскрыт, из-под губ видны тёмные дёсны того же странного фиолетового оттенка; но он не кричит. Глаза его распахнуты, и взгляд остановился, но не на Данисе. И Данис не может отвернуться, не может закрыть глаза, – и это не первый раз, когда он видит жестокую смерть, но есть во всей сцене что-то особенно возмутительное. Неправильное. Не сама смерть – скорее её контекст, туманный, почти неведомый и потому страшный.
[indent] И ещё Данис думает: у экспоната конкретные проблемы с башкой. Это и раньше было понятно, но он прям не держит себя в руках. От Даниса это должно звучать особенно оскорбительно; он, знаете, тоже не пример самодисциплины.
[indent] Однако всё кончено – или ещё не началось, – и Данис, осмелев, подходит к трупу. Кровью заляпан мрамор, в крови быстро оказываются руки участников маскарада; грудная клетка мужчины представляет собой месиво. Данис вытягивает шею, чтобы через плечи гостей посмотреть, что они делают. Один из них опускает пальцы в рану, затем подносит их к лицу и... нюхает? Данис радуется, что маска скрывает хотя бы часть его лица, потому что на нём сейчас выражение омерзения. Никто не обращает на Даниса внимания, и он смотрит на Рэма, готовый подыграть любой его импровизации.
[indent] Да к тому же, он согласен с принятым решением. Не столько потому, что отказываться от заманчивого предложения златоклювой дамы было бы подозрительно, сколько потому, что им троим нужно знать больше. С каждой минутой особняк действует Данису на нервы всё сильнее. Данис в причинах страха не разбирается; только злится, что этот страх может помешать ему закрыть Воспоминание. Он присоединяется к процессии, мало похожей на похоронную, несмотря на вполне буквальный труп в её середине.
[indent] Данис намеренно идёт в хвосте, рядом с забинтованным придурком. (Хоть Данис и называет его "придурком", всерьёз экспоната винить нельзя. Если бы не присутствие Рэма, на которого Данис посматривает, прежде чем действовать, он бы и сам махал ножичком направо и налево. У них тут всех нервы пошаливают.) Он смотрит на невольного компаньона снизу вверх, но пытаться прочесть его выражение кажется безнадёжным занятием. Тут и бинты, и тень от капюшона, и общая замкнутость этого персонажа комиксов; он даже привет Данису не сказал, что, язык бы отсох? Или Даниса так легко забыть? Но аура у экспоната странная – страннее обычного, если такое возможно. Может, корит себя за поспешно принятое решение. Может, откат после применения Дара. Может, пытается не привлекать к себе внимания. А может, Данис это всё придумал; он мумию вообще не знает, вдруг он всегда такой. Поэтому Данис смотрит вперёд, старается запомнить дорогу, следит за спиной дамы в алом и только цедит сквозь зубы – без враждебности, просто чтобы его не услышали другие:
[indent] – В следующий раз подай сигнал. Чтоб я в курсе был, что мы дерёмся.
[indent] Комната, куда их ведут, оказывается ближе, чем думал Данис. Они преодолевают два поворота и помещение, в котором весёлые люди в масках – юноши и девушки, судя по гладкой и белой коже рук, – рисуют друг на друге узоры чем-то похожим на хну. Все оттенки красного начинают бесить Даниса; между тем, на мертвеца никто не обращает внимания, и в следующей зале процессию встречают ещё четверо в масках. Златоклювая дама жестом указывает на стол, где между чашами с фруктами и десертными блюдами расчищено место. Большое, словно для... тела. В тот же момент, как Данис это понимает, мужчины складывают труп на стол. Кто-то недовольно сетует: как вы позволили этому случится? Клюв хищно указывает в сторону пришельцев, и Данис, чтобы избежать нежелательного внимания, берётся помочь другой девушке в плотной белой маске с красными и чёрнями узорами. Она в это время споро переставляет посуду с одного края стола, затем просит Даниса нажать чуть повыше странной опухоли. Несмотря на неприятное поручение, она звучит спокойно, деловито даже, и на секунду Данису кажется, что эта девушка может быть одной из немногих нормальных людей здесь.
[indent] В следующую секунду в её руке появляется трубка, и девушка одним точным движением вгоняет её в шейную артерию. Данис продолжает надеяться на то, что всему происходящему есть адекватное объяснение, но эта надежда тает по мере того, как кровь ползёт по трубке, слишком медленно для живого человека.
[indent] – Уже началось свёртывание, – констатирует девушка, и в её сдержанном голосе прорезывается раздражение.
[indent] – Какая потеря, – щёлкает языком один из мужчин. У него низкий, звучный тон, пригодный для того, чтобы командовать войсками. Другой бархатно возражает, и в его голосе слышна широкая улыбка, хотя маска в павлиньих цветах – изумрудно-зелёный, индиго и чёрный – скрывает и его лицо.
[indent] – Сколько в этом поэзии, – говорит он. – Последний плод жизни. Что может быть прекраснее? И трепет, с которым мы собираем его, прежде чем он сгниёт. Как недолговечен человек!
[indent] Девушка в белой маске берёт бокал для вина и на глазах Даниса сцеживает в него кровь. Впервые за вечер Данис чувствует бесконтрольный прилив тошноты, когда видит вблизи, как вываливается из трубки успевший почернеть сгусток крови и плюхается в бокал. Данис отворачивается. Он чувствует себя беспомощным. Ни отойти, ни показать своё отвращение... Рэм выглядит так, словно в ушастой голове бешено жужжат шестерёнки и вот-вот выдадут какое-нибудь решение, либо гениальное, либо худшее в истории этого Воспоминания. Он подался вперёд, глаза у него горят. Данис догадывается, что ему пора думать за себя, и машинально берёт протянутый ему бокал.
[indent] Ну конечно, он стоит ближе всех. Девушка-кровочерпий разбавляет кровь каким-то прозрачным конкоктом. Клювастая дама подходит ближе. Данис понимает, что от него ждут, что он уступит место. Он отходит и присоединяется к Рэму, касается того локтем. Теперь он видит то же, что Рэм видел с самого начала: нужно улизнуть при первом случае. Дама принимает свой бокал и, отойдя, смотрит на Даниса. Она поднимает сосуд в тосте:
[indent] – И как вечны мы.
[indent] Нас если и не подозревают, то ненавидят, думает Данис. Ему ничего не остаётся, кроме как поднести бокал к губам. Я блевану прямо внутрь, уверен он, но на удивление запах крови не так силён, как он ожидал. Данис немного поворачивается, чтобы посмотреть на Рэма. Всё будет нормально, я же не дурак, посылает он мысленный сигнал. В приливе отчаянной храбрости ободряюще подмигивает другу. И, приоткрыв губы, делает вид, что пьёт, наклонив бокал так, чтобы жидкость коснулась его рта.
[indent] На вкус как подгнившие мандарины. Последний плод жизни, тоже мне. Это вкус, знакомый с детства; на мгновение Данису чудится, что его ослепляют золотые лучи земного солнца. Затем он опускает бокал и фальшиво улыбается. Губы его перемазаны кровью. Голова кружится, но совсем чуть-чуть: Данис соображает, что в его "вине" содержится какой-то наркотик, но он в порядке, он в сознании, и он не пил. Самое главное: страх наконец-то отступает. Больше Данис ничего не боится.

Отредактировано danis (2021-08-30 17:23:35)

[indent] Рэм не смотрит по сторонам особо, пока их процессия идёт: слишком занят тем, чтобы следовать по пути, удержав тело и не споткнувшись. Их путь кажется вечностью. А торжества вокруг продолжаются, судя по звуку голосов то с одного бока, то с другого.
Их вереница, тем временем, остановилась, и он, вместе с другими мужчинами, уложил мертвеца на стол, который был так кстати освобождён для их поклажи. Его уже не удивляла предусмотрительность окружавших его сейчас людей - их загадочные ритуалы были отточены и явно несли в себе какой-то смысл, который был всем присутствующим здесь давно понятен. Не считая троих чужаков, разумеется.
[indent] У них, впрочем, была масса других преимуществ перед тенями людей, которые наверняка все до одного давным-давно сгинули, не оставив после себя ничего, кроме обрывков воспоминаний. Рэм подумал, что из всего, чем ты мог запомниться другим, сделать это подобного рода кровавым пиром, быть может, и было весьма эффектно - но это не то, что ему бы хотелось оставить после себя, например. Как повезло, что его в жизни даже на обычную богатую вечеринку никогда не звали.

[indent] Вортекс слушает недовольство людей в масках. Что-то пошло не так - очевидно, убивать этого мужчину в планы не входило. По крайней мере, так и тогда. Потому что, судя по ранам, которые были нанесены ему заранее, до следующего дня он не дожил бы всё равно.
Вокруг тела собирается больше людей. "Так не пойдёт", - думает, - "из-за этих всех уйти незаметно ещё сложнее". Появляется новая маска: белая, с чёрно-красными узорами, и Данис принимается ей помогать, видимо, чтобы избежать подозрений. Они итак наворотили дел. Ну как они - взгляд опускается в сторону Хенти, который молча стоял рядом, будто в трансе. Что ж, его лицо было прикрыто, хотя бы, и пока он стоит вот так, то он не делает ничего необдуманного.
[indent] Рэм никаких особых действий не предпринимает - старается уйти из центра событий в угол, в тени. Стоит и смотрит, что делает Данис под указания девушки. Мысли о том, что, наверное, гадко себя подросток должен ощущать, останавливает трубка, резко воткнувшаяся в шею трупа. Рэм чувствует, как вздрагивает от кончика хвоста. Вид густой крови, ползущей вверх, был тошнотворен, но проблема Вортекса была не в этом - точнее, не только в этом. Само действие было противоестественно, будто это в него втыкают острые трубки, на его раны и опухоли давят, и это его кровь сцеживают в бокал. Это не должно было происходить - с телом стоило попрощаться и предать его покою, а не издеваться, не протыкать уж точно. И если так хочется оставить частицу себе, то кровь для этого подходит меньше всего.
[indent] Нет. Им не нужна была его часть, им нужно, судя по словам, взять последнее, что было, пока оно не сгинет, и не сгинет этот человек, чьи глаза не так давно были наполнены жизнью, а теперь просто и пусто смотрели вверх. И никто вокруг даже не думал о нём. Они думали только о себе, о "сборе последнего плода", будто являлись чем-то большим, чем труп, лежащий на столе. Но это было не так - и сейчас маски были для Рэма более ничтожными, жалкими и мерзкими, чем незнакомый ему изувеченный мертвец, вокруг которого они собрались. Внутри всё клокотало - хотелось отбросить эту бессмысленную прелюдию и просто разнести всё вокруг, показать, чтобы они знали, где их место на самом деле.

[indent] Ближе подходит Данис, успевший взять бокал с кровавой жижей и вырваться из центра церемонии. Касается его локтем, будто сбрасывает лёгкое оцепенение. Рэм вздрагивает снова, опускает взгляд на подростка: тот уже подносит бокал к губам. Под маской лицо Рэма искривляется в гримасе то ли отвращения, то ли остатков злобы - и он думает, что, наверное, давно не испытывал подобного гнева. Загробная жизнь плохо влияет на него. Рэм прикрывает глаза, а в голове крутит только "это-не-настоящее-они-не-настоящие" на повторе, как мантру, которая должна была его успокоить. Даже если такое случилось когда-то - прелесть разве не в том, что в мире возможно всё? Не так ли? Значит, надо успокоиться и это принять тоже. А рвать и метать не было смысла - хэй, Рэм, ты в воспоминании. Ничего по-настоящему ты всё равно не изменишь.
Открыв глаза, видит, как Данис на него смотрит - ободряюще и, кажется, подмигивает в своих прорезях для глаз, то ли показывая, что держит ситуацию под контролем, то ли чтобы подбодрить. Первое было бы просто потрясающе, а второе значит, что Вортексу нужно собраться с мыслями - что, впрочем, он итак понимает. Губы подростка видны из-под маски и измазаны кровью, и Рэм не отворачивается сразу, смотрит ещё какое-то время на это зрелище, затем медленно переводит взгляд, окидывая им остальных присутствующих.

[indent] В тот же момент, одновременно, он чувствует, как его начинают дёргать за рукав, и поворачивает взгляд, где видит Хентиаменти с другого бока от него. Тот явно пытается донести что-то, но Рэм не понимает, что от него требуется, и только вопросительно смотрит. Если это знак того, что им надо бы сваливать отсюда, то это ясно, и он итак воспользуется первой же возможностью. Но мальчишка не успокаивается и снова дёргает его балахон. Хенти ведёт себя странно даже для себя, хватает его ладонь и тянет. Вортекс поддаётся, потому что знает, что иначе не успокоит товарища - тем более надо выслушать его, поскольку Хентиаменти едва ли рассказал многое, и тот краткий момент, когда они втроём были одни в ванной, он провёл в молчании. Так что это вполне может быть что-то важное и срочное.
[indent] Парень заговорил шёпотом, алые капюшоны почти скрывали их диалог от посторонних, нависая над ними обоими. Разве что кто-то рядом расслышит, но настолько близко к ним никого, кроме того же Даниса, не было. Впрочем, из того, что Хенти ему прошептал, Рэм почти ничего не понял, кроме чего-то, что заставит навредить. Но в чём же дело? Всё снова корнями уходило к моменту, где они стояли в ванной, и где его приятель решил глотнуть воды - после этого всё и пошло через одно место. И теперь он не может говорить связно, хотя, очевидно, выказывает сильнейшее беспокойство и за судьбу кота в особенности, что тому, конечно, немного льстило, но куда больше радовало - так и не поймёшь, что смешного, но мысль о том, что Хентиаменти судьба направила навредить ему, для Рэма звучала в край весело. Возможно, потому что он не боялся мальчишку - и дело даже не в физической угрозе, которую тот действительно мог бы представлять, заставь его что-то сделать те самые "змеи", о которых он продолжал шептать. Рэм дотронулся рукой до забинтованной щеки.
[indent] — Всё будет в порядке, — тихо сказал он, в тон собеседнику, широко улыбаясь под маской, так что это было слышно в голосе, — Даже если ты будешь обязан мне навредить, если подумаешь, что правда мне навредил. Ты этого по-настоящему сделать не сможешь. И убить меня ты тоже не сможешь. Сейчас мы уйдём отсюда.
[indent] Вортекс отпустил его и выпрямился, вместо этого положив руку подростку на плечо - мол, я понял, я помню, подожди секунду. Он правда был на все сто процентов уверен в том, что говорит, потому что не мог представить, как ему может навредить копьё меж рёбер. Он никогда не исключал разные пути - всё, что было более-менее вероятным и очевидным, он учитывал, так и в этот раз. Даже если он уверен, что Хенти зря волнуется, нельзя отбросить то, что он может быть вполне способен на что-то такое всё равно - не сам, так под местным дурманом. Но ни в одной из линий событий, которые Рэм мог представить впереди, он не видел настоящего вреда.

[indent] Маски, тем временем, следовали примеру первых, по очереди наполняя свои бокалы. В крови у некоторых были не только губы, как у его юного друга неподалёку, но и подбородки, а у других даже носы и щёки. Для таких из себя аристократов они не были очень аккуратны - их высокопарные речи становились запутаннее с каждым глотком, у кого-то глаза закатывались - то ли в удовольствии, то ли в опьянении. Рэму стало интересно вдруг, от какой по количеству дозы этого дерьма можно умереть. Было бы кстати, если б все вокруг упали и сдохли, но надеяться на такое не приходилось. Впрочем, постепенное опьянение большинства окружающих давало свои преимущества - такие, как невнимательность. Кот отпустил плечо спутника и потянул его за руку вперёд, подхватывая в свободную руку разом два хрустальных бокала с серебряного подноса неподалёку. Первое, что нужно было сделать, думал Рэм, дожидаясь свой черёд в очереди к столу, это найти маску для Хентиаменти. Если в себя его не привести, то пусть не привлекает ненужное внимание. Им до сих пор везло, что никто не заметил отсутствия на нём предмета, который для этой вечеринки, кажется, был не менее важным, чем приглашение. Не глядя, он протянул бокалы, стараясь сконцентрироваться не на том, что сейчас происходит, а на том, что им делать было бы нужно.
[indent] Отойдя в сторону, Хенти второй бокал он протягивать не стал и не собирался, просто увёл его за плечи рукой, в которой теперь держал его долю. Густой тёмной жидкости было всего-ничего, ближе к дну сосуда, но рисковать, давая что-то такое человеку, который и без того был под воздействием местных веществ, он не хотел. Никакого контроля над ситуацией у Хенти сейчас не было итак - может не догадаться схитрить, как Данис сделал. Сам Вортекс поднял бокал к лицу - нависающий капюшон должен был частично помочь скрыть действия, но, для правдоподобности, он наклонил хрусталь так, чтобы кровь полилась вверх, создавая след - словно её и вправду кто-то пил. Но это не так, и он не позволил жидкости коснуться даже губ - только доползти до подбородка глухой маски.
[indent] С этим действием, он постепенно двигался к выходу из комнаты. Кажется, они ускользнули без лишних вопросов на этот раз. Бросив долгий взгляд на Даниса, уже находившегося на определённом расстоянии, Рэм отвернулся, всё-таки перешагивая порог. Сейчас тот или последует за ними, или может найти ещё что-то важное, но подросток даже без намёков должен понимать, что они из этой комнаты убираются. В любом случае, они найдут друг друга - в дееспособность Даниса Рэм верил, посему рассчитывал на то, что он правда-правда знает, что делает.

[indent] По нечёткой памяти минуя повороты, которые их в это помещение привели ещё в составе процессии и с мертвецом на руках, Рэм уходит ещё дальше и сопротивляется порыву разбить оба бокала о стенку, как только оказывается в более-менее безлюдном коридоре, который, видимо, вёл в какую-то часть особняка, менее популярную на этом празднике жизни. Вместо этого он видит экзотическое растение, горшок которого и сам по себе выглядел как скульптура (коей он наверняка и являлся, а вместе с растением это была арт-композиция, но таких тонкостей коту было не понять). Подойдя ближе, он оглядывается по сторонам на всякий случай, и, когда убеждается, что никто на него не смотрит, выливает густое содержимое в землю. Как ни в чём не бывало двигается дальше, доходя до ближайшего столика, на который с чистой совестью составляет два пустых бокала, и, не задерживаясь, продолжает идти. Музыка отсюда звучит тише.
[indent] — Что ты хочешь сказать? — Рэм обращается к Хентиаменти. Тот явно не договорил в той комнате, ведь он его остановил. Ну и Вортекс даже половины из того, что он всё-таки успел там прошептать, не понял. Что-то про змей и дьявола. Может, дурманный бред, а, быть может, и ценная информация - в любом случае стоило воспользоваться тем, что у них вокруг сейчас минимальное количество лишних ушей.